второй день процесса. Судья Хартли расселся в кресле в ожидании  длинного,
полного острейших столкновений, процесса.
     - Господа, - начал он, - члены Скамьи Присяжных выбраны и приведены к
присяге.  Начнем  с  того,  что  выслушаем  вступительное  слово   стороны
обвинения.
     Именно в этот момент окружной прокурор  Гамильтон  Бергер,  довольный
тем,  что  его  подчиненные  управились  уже  с   комплектованием   Скамьи
Присяжных, вступил в зад суда, чтобы лично заняться процессом.
     Он вежливо склонился перед судьей  и,  без  слов  пройдя  мимо  стола
защитника, повернулся к Суду.
     - Дамы и господа, члены Суда Присяжных, -  начал  он.  -  Я  окружной
прокурор Гамильтон Бергер. Я и мои сотрудники намереваемся  доказать,  что
обвиняемый по делу, которое здесь сейчас  слушается,  является  работником
"Южноафриканской  Компании  Добычи  и  Импорта  Драгоценных  Камней",  что
благодаря своей работе в вышеупомянутой Компании,  он  узнал  о  том,  что
человек, известный как Манро Бакстер, получил в свое распоряжение  большое
количество  бриллиантов,  оцениваемых  на  рынке  в  сумму  триста   тысяч
долларов, что обвиняемый  понял  намерение  Манро  Бакстера  провезти  эти
бриллианты контрабандой в нашу  страну,  что  он  убил  Манро  Бакстера  и
завладел драгоценными камнями. Мы представим свидетелей, которые  докажут,
что этот человек действовал предумышленно и с холодным расчетом и  что  он
хитро выполнил свой дьявольский план убийства. Мы докажем, кроме того, что
большинство бриллиантов, доставленных в нашу страну Манро Бакстером,  было
найдено у  обвиняемого.  Опираясь  на  доказательства,  я  буду  требовать
приговора, признающего обвиняемого виновным в убийстве первой степени.
     И Гамильтон Бергер, поклонившись Скамье Присяжных, вернулся  на  свое
место.
     Служители Фемиды обменялись удивленными  взглядами.  Прокурор  Бергер
произнес самую короткую речь, открывающую процесс, которую они  когда-либо
слышали. И, несмотря на это, всем было ясно, что  она  означает.  Прокурор
воздержался от раскрытия своих карт и внимательно следил за тем, чтобы  не
дать защите даже малейшего понятия о том, как он намеревается повести дело
дальше.
     - Моим первым свидетелем, - снова загремел его голос, - будет  Ивонна
Манко.
     - Ивонну Манко просят занять место для свидетелей, -  огласил  бейлиф
[полицейское лицо при судебных органах].
     Ивонна Манко очевидно была тщательно проинструктирована  о  том,  как
нужно  себя  вести.  С  серьезным  выражением  лица,  она  приблизилась  к
указанному месту. Блузка у нее была застегнута по самую шею, а  юбка  была
длиною, не вызвавший бы возражений даже у самой  строгой  благовоспитанной
дамы. Однако усилия, вложенные в то, чтобы выглядеть скромно, ни к чему не
привели, как ни к чему бы не привели усилия превратить спортивную машину в
солидный семейный лимузин.
     Спокойным голосом она назвала свое имя  и  адрес  секретарю  суда,  а
затем, оценив  мгновенным  взглядом  членов  Скамьи  Присяжных,  перенесла
полный  ненависти  взгляд  на  окружного  прокурора.  Отвечая  на   вопрос
Гамильтона Бергера, она признала свою связь с Бакстером, а затем  подробно
рассказала обо всем плане контрабандной перевозки бриллиантов,  о  поездке
на туристическом судне и о комедии с предложением ей руки и сердца.
     Затем  она  поведала  о  планах,  которые  должны  были   имитировать
самоубийство, о намеренном флирте со вторым офицером, о сцене  на  корабле
и, наконец, о прыжке на рассвете в воды залива.  Она  рассказала  также  о
том, что у нее в чемодане был небольшой баллон со сжатым воздухом и о том,
что Манро Бакстер,  прыгая  за  борт,  был  готов  к  преодолению  большой
дистанции под водой.
     Гамильтон Бергер, разложив перед свидетелем карты и фотографии судна,
просил показать приблизительно  место  на  палубе,  с  которого  произошел
прыжок, а также положение корабля в водах залива.
     - Пожалуйста, вы можете задавать  вопросы,  -  обратился  прокурор  к