|
Австралия - обетованная земля, Антарктида - край героев, но Хейм был
счастлив, что довелось ему увидеть, прежде чем корабль устремился к
звездам; последней Америку - страну, первой издавшей закон о свободе
человека.
Сомнения и страхи, даже тоска по дому теперь исчезли. Он принял на
себя ответственность - и радость бурлила внутри.
Через некоторое время Пенойер доложил:
- Согласно показаниям приборов, режим работы всех систем
удовлетворительный.
- Очень хорошо. так держать, - нажав кнопку интеркома, Хейм вызвал
камбуз:
- Андре? Не могли бы там некоторое время обойтись без тебя? А, ну и
прекрасно... О'кей, шагай на мостик. И захвати с собой гитару. Возможно,
она потребуется.
В голосе венгра послышалась тревога:
- Капитан вы слушали репортаж из зала Парламента?
- Э... нет. Слишком был занят. Ах, черт! Там ведь уже прошло больше
часа с тех пор, как они все начали по-новой, так?
- Да, мы поймали луч, передаваемый на Марс. Я смотрел репортаж и... в
общем, отсрочки Кокелину не дали. Он пытался тянуть как мог, с помощью
длинного вступления, но председатель предложил ему держаться ближе к делу.
Тогда он попробовал представить доказательства касательно Новой Европы,
кто-то возразил, и они решили провести голосование, чтобы определить,
уместно ли это в данный момент. Голосование еще не закончилось, но уже
ясно что большинство против.
- Ого! - эта новость не испугала и не поколебала Хейма - ведь сегодня
он вновь принял командование кораблем, призванным защитить интересы Земли
- но кровь в его жилах побежала быстрее, побуждая к немедленному действию.
- Мистер Пенойер, - приказал он. - Дайте сигнал к максимальному
ускорению и направьте всех, кого только можно, к аварийным системам.
Помощник удалился вытаращив глаза, однако немедленно и беспрекословно
повиновался.
- Радисты, перекиньте сигнал этой дискуссии на наш стереовизор -
продолжал Хейм. - Мистер Вадаж, пройдите, пожалуйста, на мостик, - он
невесело усмехнулся. - Да, и захватите все же гитару.
- Что случилось, сэр? - спросил наконец обеспокоенный Пенойер.
- Скоро увидишь, - ответил Хейм. - Франция вот-вот швырнет бомбу во
всю эту машину. Мы планировали увести Лиса к этому времени достаточно
далеко. Ну, а теперь нам будет нужна удача, как бывает нужен ум и красота.
Экран вспыхнул, изобразил какое-то смутное движение, усилившийся гул
двигателей почти совсем заглушил голос Кокелина. Земля все уменьшалась,
теряясь среди звезд, и все ближе придвигался щербатый лик Луны.
- ...это собрание решило не уступать моей стране ни единого
сантиметра. Как хотите, леди и джентльмены. Я собирался преподнести вам
это постепенно, поскольку удар в лучшем случае будет не из легких. Теперь
вы будете вынуждены слушать меня независимо от того, готовы ли вы к этому,
или нет.
Камера давала изображение таким крупным планом, что лицо Кокелина
заняло собой весь экран.
- Паршивый трюк, - подумал Хейм. О, если только он не стал жертвой
невольного самообмана, на этот раз дешевый прием операторов не достиг
своей цели. вместо того, чтобы подчеркивать все недостатки - бородавки,
прыщи, волосинки, морщины - экран показал гнев и несокрушимую силу. Словно
подтверждая, что Хейму это не показалось, в следующее мгновение
изображение отодвинулось назад, представив Кокелина маленьким,
перебирающим на кафедре бумаги.
- Мистер Президент, досточтимые делегаты...
Звуковой перевод лишь от части передавал интонации голоса Кокелина -
обычно мягкого, но теперь ставшего похожим на сухую и невыразительную
декламацию прокурора, излагающего технические детали.
|
|