|
- Нет, - Хейм разжег трубку и глубоко затянулся. - Когда я покинул
Гею, мне было двенадцать лет. А теперь Па и Ма умерли, а мои Синдабаны
стали взрослыми членами племени, которое люди все еще пытаются понять, я
нашел бы там лишь небольшую научную базу, ничем не отличающуюся от двух
десятков других таких же, виденных мной на разных планетах. Время - дорога
с односторонним движением.
- Кроме того... - его взгляд упал на микропленки, лежащие на столе, -
...здесь пока хватит работы.
За дверью кабинета раздались шаги. Желая хоть немного отвлечься, Хейм
встал и вышел на звук этих шагов. Они привели его в гостиную. Как он и
предполагал, это его дочь вернулась домой и, как всегда, плюхнулась в
кресло.
- Привет, Лиза, - сказал Хейм. - Как дела в школе?
- Так себе, - она нахмурилась и высунула язык. - Старый Эспиноза
сказал, что мне придется переписать сочинение.
- Много ошибок? Что ж, если б ты только взялась наконец за дело и
выучила...
- Ошибки не только в правописании. Хотя чего я не понимаю - так это с
какой стати они делают из этого такую трагедию. Он сказал, что мои
семантики - это нечто невообразимое! Старый зануда!
Хейм оперся о стену и, тыча в сторону Лизы чубуком своей трубки,
сказал:
- Семантика - существительное единственного числа, да будет тебе
известно. Твоя грамматика ничуть не лучше, чем орфография. И вообще,
пытаться писать, или говорить, или думать, не зная принципов семантики -
все равно что пытаться танцевать, не научившись ходить. Боюсь, что мои
симпатии в данный момент на стороне мистера Эспиноза.
- Но папа! - заныла она. - Ты не понимаешь! Мне придется переделывать
все с самого начала!
- Разумеется.
- Я не могу! - ее голубые глаза, такие же голубые, как у него - во
всем остальном она до боли была похожа на Конни - заволоклись дымкой,
предвещавшей слезы.
- У меня свидание с Диком... Ой! - она сконфуженно зажала рукой рот.
- Дик? Ты имеешь в виду Ричарда Уолдберга? - Лаза отчаянно замотала
головой.
- Лжешь, - прорычал Хейм. - Я достаточно часто повторял тебе, черт
побери, что ты не должна встречаться с этой неотесанной деревенщиной!
- О, папа! П-п-просто это...
- Знаю. Возвышенные чувства. Я бы сказал, что в его лице
Уолдберг-старший приобрел злобного озорника и неплохого ценителя, и любая
девушка, которая свяжется с этой компанией, она рано или поздно попадет в
беду. А впрочем, ничего более опасного, чем беременность, ей не грозит.
Хейм почувствовал, что почти кричит. Он взял себя в руки и продолжал
вежливо-приказным тоном: - Проще говоря, это свидание - не только
непослушание с твоей стороны, но и предательство. Ты сделала это за моей
спиной. Прекрасно, в течение недели ты будешь находиться под домашним
арестом все время, проводимое вне школы. И завтра я должен увидеть твое
сочинение, написанное без ошибок.
- Я ненавижу тебя! - крикнула Лиза, вскочила в кресле и выбежала из
комнаты. На мгновение перед Хеймом мелькнуло ее яркое платье, хрупкая
фигурка и мягкие каштановые волосы, затем она исчезла. Он слышал, как она
пнула дверь своей комнаты, словно желая заставить ее быстрее открыться.
- А что еще, по-твоему, я должен был сделать? - крикнул он ей вслед,
но ответа, разумеется, не последовало. Хейм перестал курить, рявкнул на
служанку, посмевшую войти с вопросом, и вышел на террасу, увитую розами,
откуда открывался вид на Сан-Франциско.
В лучах закатного солнца город лежал холодный, подернутый дымкой.
Отсюда, с Телеграфной горы, Хейму видны были шпили зданий и надземные
магистрали, сверкающая вода и островки садов. Вот почему он выбрал это
|
|