|
участок, чтобы сообщить о краже одного из его автомобилей - бьюика. Мы
покажем, что Фрэнсис Челейн фактически находилась в кабинете Эдварда
Нортона в одиннадцать часов тридцать две минуты в день убийства, но с
целью установления алиби и зная, что в одиннадцать часов четырнадцать
минут Эдвард Нортон сообщил в полицию о краже бьюика, обвиняемая Фрэнсис
Челейн ложно заявила, что отсутствовала на месте преступления и в момент
его совершения, находясь в украденном бьюике приблизительно с десяти часов
сорока пяти минут приблизительно до нуля часов пятнадцати минут. Мы
намереваемся показать, что сразу же после совершения преступления
обвиняемые оставили окровавленную трость, которой был убит Эдвард Нортон,
и две тысячедолларовые купюры, украденные у усопшего, в спальне Пита
Девоэ, который тогда находился в нетрезвом состоянии. Это было сделано с
целью перевода подозрения на вышеназванного Пита Девоэ. Мы также покажем,
что обвиняемые взломали окно и оставили следы на мягкой земле под ним,
чтобы полиция рассмотрела версию о том, что в дом вломились грабители.
Драмм снова сделал эффектную паузу.
- Мы также намереваемся показать, что сразу же после этого Роберт
Глиасон покинул место преступления. Оба обвиняемых дали ложные, не
соответствующие истине и противоречивые объяснения своих действий и ложно
указывали, что именно они делали. Трость, которой убили Эдварда Нортона,
принадлежит обвиняемому Роберту Глиасону. Мы намереваемся показать, что
фактически один из свидетелей видел, как совершалось преступление и
идентифицировал Роберта Глиасона, как того, кто нанес удар, а Фрэнсис
Челейн, как женщину в розовом пеньюаре, которая содействовала совершению
преступления.
Клод Драмм с минутку стоял молча, уставившись на присяжных, а потом
сел на место. Судья Маркхам вопросительно посмотрел на Мейсона.
- С разрешения Высокого Суда, защита хотела бы отложить свое
вступительное слово до того времени, как мы начнем представлять наши
доказательства.
- Хорошо, - согласился судья Маркхам. - Вы можете продолжать, мистер
Драмм.
Клод Драмм начал доказывать свою версию с теми убийственным
спокойствием и точностью, которыми славился. Его внимание привлекали даже
малейшие детали, он не пропускал ни одного звена в цепи доказательств.
Первым свидетелем обвинения был топограф, который составил карту и
сфотографировал место совершения преступления. Он представил план, на
котором была показана комната, где нашли тело, расположение мебели и окон.
Затем он представил фотографии комнаты: общий вид и различные ее углы.
Изображенное на каждой из фотографий отмечалось на плане. Затем
последовали фотографии дома и петляющей дороги, поднимающейся к бульвару,
и еще один план, который показывал дом в целом, расположение окон и
дорогу, по которой к дому подъезжали машины.
- Итак, - вкрадчивым голосом сказал Драмм, отмечая место на плане,
где дорога загибалась, - кажется вполне возможным для человека, сидящего в
автомобиле двигающемся вдоль по дороге, которую я показываю, оглянуться
назад и увидеть, что происходит в комнате, под номером один на плане,
приобщенном к делу, как вещественное доказательство "А" со стороны
обвинения.
Мейсон не дал топографу ответить на заданный вопрос, встав на ноги и
выразив протест:
- Секундочку, Ваша Честь. Это наводящий вопрос. Для ответа на него
нужно заключение со стороны свидетеля. От свидетеля требуется сделать
вывод, к которому должны прийти сами господа присяжные заседатели. Это как
раз один из пунктов, по которым мы попытаемся убедить присяжных в
неправдоподобности версии обвинения. Мог или не мог...
Судья Маркхам постучал молоточком по столу.
- Протест принимается, - сказал судья. - Нет необходимости выступать
с аргументами, мистер Мейсон.
Адвокат сел на место.
|
|