|
Хейн Риттерснатч возился с крышкой топливного отсека и не мог
смотреть Яну в глаза. Тот с лязгом захлопнул смотровое окошко редуктора и
вновь задраил его. В двигательном отсеке тягача было тесно и грязно, и
чувствовался острый запах пота механика.
- Не надо, скорее всего поздно, Хейн, - вяло ответил он, устав
повторять одно и то же слово вновь и вновь. - Поезда не так далеко отстали
от нас, как ты думаешь, нам следовало бы ехать гораздо быстрее. Вот почему
нужно удвоить твой экипаж, чтобы вы могли работать по 16 часов в сутки.
Мне остается лишь надеяться, что этого будет достаточно. Ты делаешь важную
работу, Хейн. Твои ремонтники в танках будут ехать впереди нас по дороге и
смотреть, годится ли она для езды. Ты знаешь, что от тебя требуется. Ты
уже выполнял эту работу. Просто в этот раз она будет чуть потяжелее.
- Мы не можем двигаться так быстро. Люди не выдержат.
- Ты должен сделать так, чтобы выдержали.
- Я не смогу их просить...
- Ты не будешь просить, ты будешь приказывать. - Дни изматывающей,
бесконечной дороги сказались на Яне. Под глазами были красные круги, и он
невероятно вымотался. Устал льстить, подгонять, подталкивать, заставлять
этих людей делать нечто для них непривычное. Нервы тоже крайне
разболтались, и видеть этого ноющего толстого идиота было уже слишком. -
Ты нытик, Хейн, ты знаешь об этом? Никто другой здесь не нуждается в
Проктор-Капитане, все они слишком устали и слишком заняты, чтобы искать
неприятностей. Только когда мы поведем поезда, у тебя появиться настоящая
работа. А сейчас ты поедешь вперед и разведаешь дорогу. Поэтому прекрати
искать причины и принимайся за дело.
- Ты не смеешь так со мной разговаривать!
- Смею! Твои танки и люди готовы. Я лично проверил технику, и она в
полном порядке. Я уже в третий раз проверяю этот командный танк и не
нахожу никаких неполадок.
- Ты... ты...
От гнева великан не смог найти слов; он занес над головой огромный
кулак. Ян приблизился к нему, стал под твердый исцарапанный кулак
механика. Подождал, улыбаясь.
- Что ж, ударь меня, чего ты ждешь?
Приходилось говорить сквозь зубы, так плотно были сжаты челюсти, и
рука тряслась от сдерживаемого гнева. Хейн не смог устоять. Кулак
опустился; он повернулся и неуклюже полез из люка. Снаружи по скобам
застучали его башмаки.
- Это твой конец, Кулозик! - закричал он; в контуре люка возникло
красное лицо. - Я пойду к Семенову и Чану Тэкенгу. Тебя вышвырнут, ты
зашел слишком далеко.
Ян устало шагнул вперед, занес кулак, и лицо мгновенно исчезло. Да,
он зашел слишком далеко, заставил этого зануду показать себя трусом. Хейн
никогда ему этого не простит. Обычно в таких случаях бывают свидетели.
Лайос Наджи молча сидел в кресле помощника водителя. Молча, он хорошо
понимал, что произошло.
- Заводи моторы, - сказал ЯН. - Думаешь, я был слишком крут с ним,
Лайос?
- Он будет в порядке, когда ты с ним немного поработаешь.
- Держу пари, что с каждым разом он все хуже.
Глубокая вибрация сотрясла пол, когда двигатель пришел в действие, и
Ян склонил голову набок, прислушиваясь. Танк был в хорошем состоянии.
- Передай другим, пусть заводят, - сказал он.
Когда включился кондиционер, он захлопнул люк, уселся в водительское
кресло, поставил ноги на тормоза, а руки мягко опустил на рычаги
управления, управляющие одновременно скоростью и сцеплением. Двадцать тонн
механики вибрировали ровно и неприязненно, дожидаясь его команды.
- Скажи им, пусть выстраиваются за мной в линию с интервалом в сто
метров. Мы отправляемся.
Лайос лишь на секунду помедлил, затем включил микрофон и отдал
|
|