увидеть, что Хейн проигрывает эту игру. Лишь она одна была
способна действовать столь быстро.
     Хейн осел, как спущенный баллон, и краска покинула его лицо.
Он затолкал пистолет в кобуру, и Ян отпустил его, зная, что с
этой стороны ему уже не окажут помощи поневоле. Предстояло стать
лицом к лицу с Хрэдил, а это было нелегким делом.
     - О каком суде вы говорите, Хрэдил? Что он имел в виду,
когда говорил, что я был судим и признан виновным?
     Его усиленный голос разнесся над толпой, которая была
безмолвной и внимательной. ЕЕ голос отвечал точно так же.
     - Ничего не имел в виду. Он болен, жар, рука у него болит.
Уже послан доктор.
     - Это хорошо. Бедняга! Так значит, раз не было суда, я ни в
чем не виноват?
     Молчание затянулось, и даже с такого расстояния Ян видел,
что она хочет его смерти так, как ничего не хотела в жизни. Он не
двигался - стоял, словно камень, и ждал ответа. Наконец, ответ
пришел:
     - Нет... не было суда... - слова кривили ее губы.
     - Это тоже хорошо. ты права, Хейн болен. Ну что ж, раз не
было суда, то я ни в чем не виновен, - итак, он ее поймал, она
предстала глазам общественности. Надо было развивать успех. -
Прекрасно, все слышали, что сказала Хрэдил? А теперь все за
работу. Как только сможем, тронемся в обратный рейс.
     - НЕТ! Загремел ее усиленный голос. - Я предупреждаю тебя,
Ян Кулозик, ты заходишь слишком далеко. Тебе надо молчать и
повиноваться. Никаких рейсов за кукурузой, мы так решили. Ты
будешь...
     - Не буду, старуха. Ради общего блага решено, чтобы мы
отправлялись за кукурузой. И мы отправимся.
     - Я тебе приказываю!
     Она была в гневе, в такой ярости, в какой никогда не бывала.
Любой призыв следовать закону и логике был тщетен, любая попытка
вовлечь зрителей была обречена на провал. Сейчас их нельзя было
убедить, им можно было лишь приказывать. Ян сунул руку в башню
танка, вытянул кусок кабеля и потряс им в ее сторону.
     - Я не принимаю твои приказы. Все танки и движители выведены
из строя, и не будут действовать до тех пор, пока я этого не
позволю. Мы уезжаем за кукурузой, и тебе нас не остановить.
     - Схватите его, он безумен, убейте его! Я приказываю!
     Несколько человек конвульсивно качнулись вперед, затем
отступили, как только Ян склонился над люком и подал энергию в
систему плавильного орудия. Черное воронкоподобное жерло пушки
дернулось вверх, затем взорвалось ревом, послав прямо в небо
столб пламени. Раздались вопли и визг.
     Выстрел орудия сказал больше, чем мог сделать Ян. Хрэдил,
скрючив пальцы, как когти, наклонилась вперед, затем повернулась.
На пути у нее оказался Хейн; она оттолкнула его и исчезла в
двери купола. Ян отключил пушку и бешеный рев утих.
     - На этот раз ты выиграл, - сказал Гизо, но в голосе его не
было торжества. - Все же тебе придется постоянно быть настороже.
Кончится тем, что победишь либо ты, либо она.
     - Мне не нужна борьба с ней, достаточно перемен...
     - Перемены для нее - угроза, никогда не забывай этого. Тебе
нельзя отступать, только вперед.
     Ян почувствовал внезапную слабость, истощение.
     - Пусть разгружают кукурузу. Надо, чтобы люди работали,
тогда у них не будет времени думать.
     - Гизо, - позвал голос. - Гизо, это я. - На гусеницу
взобрался тонкий мальчик-подросток. - Тебя хочет видеть старый