- Дошили, наконец, - сказал Шульгин, когда они  сидели  у  костра  за
вечерним чаем. - С детства я коммунизм именно так и  представлял.  Правда,
последнее время начал несколько разочаровываться.
     - Последнее время - это как? - с интересом спросил Новиков.
     - А вот как Олимпиада началась. Тогда и понял,  что  поспешил  Никита
Сергеевич.
     Посмеялись, хотя и невесело.
     Потом  Берестин  показывал  свои   чертежи   и   эскизы.   Наибольшее
впечатление произвел акварельный  рисунок,  на  котором  янтарно  светился
свежим деревом  трехэтажный  боярский  терем.  Казалось,  снова  вернулось
детство с учебниками "Родная речь" на кремовой трофейной бумаге, в которых
царь Салтан работы Билибина выходил на крыльцо такого же  свежесрубленного
дворца.
     - Оно, конечно,  плагиат,  -  выразил  общее  мнение  Шульгин,  -  но
смотрится здорово. Знать бы еще, кто это может воплотить...
     - Есть кому, - ответил Левашов, до сих пор стойко хранивший  в  тайне
свою идею. - У меня на Селигере проживает великолепный плотник  и  столяр,
дядя Коля Абакшин. Попивает, как водится,  но  мастер...  Топором  "Сейку"
починит. Давайте я с ним переговорю, он артель  соберет,  и  за  приличное
вознаграждение чего хочешь сладит.
     - А как же?.. - спросил Новиков.
     - Да элементарно. Я ему вкручу. Скажем, так: строим писательский  дом
творчества. На машине ночь покатаю по лесным дорогам, и сюда. При  хорошей
зарплате и чарке в нужное время им любая география с астрономией до  фени.
А хоть бы и что - все равно ему никто не поверят...
     - Ну раз так - действуй.
     - Только сначала нужно материал заготовить. Что  ж,  при  них  машину
включать будешь?
     - Тоже не проблема. А сколько? Ты считал, Леша?
     - Да кубов триста надо. Причем желательно бревно метров двенадцать  в
длину и толщиной полметра...
     - И чтоб дубовое...
     -  Да  хоть  палисандровое,  -  сказал  Левашов   и   пошел   листать
справочники, чтобы  выяснить,  какая  фирма  и  где  располагает  запасами
нужного строевого леса.
     ...Так все и получилось. Дядя Коля, незначительного роста,  худощавый
мужик с хитрыми глазами, не очень бритый и как бы не совсем трезвый  (хотя
и без запаха),  прибыл  со  своей  бригадой  в  восемь  топоров,  долго  и
заинтересованно  изучал  чертежи,  походил  по  площадке,  пересмотрел   и
перещупал бревна, бормоча под нос неразборчивые слова, покурил,  глядя  ка
речную гладь, и лишь потом назвал свою цену.
     - Ничо, ничо, - успокоил он  Новикова,  приняв  его  за  главного.  -
Контора твоя не обеднеет, бревна вон вертолетом  тягаете,  а  оно  в  тыщу
рублей час выходит, я цены знаю...
     "Вот дьявол хитрый, -  ругнулся  про  себя  Новиков,  -  а  мы  и  не
подумали, что дорог сюда никаких нет..."
     - По реке привезли, на барже.
     - Может, и да барже, а  наверх-то  все  одно  вертолетом,  круча  вон
кака...
     Новикову осталось только соответствующей мимикой  показать,  что  да,
было  дело,  сам  понимаешь,  какое,  и  нечего  вспоминать,  и  с   тобой
сговоримся, была б работа сделана.
     Бригада у дяди Коли подобралась  уникальная.  В  том  смысле,  что  и
мастера  опытные,  и  понимали  друг  друга  с  полуслова.  Кроме   самого
необходимого, и разговоров на площадке слышно не было. А топоры  у  них...
Сказка, а не топоры. Те самые, что и бриться можно, и  карандаш  чертежный
заточить, ну и все остальное, само собой.
     Наука плотницкая тоже куда как  непростой  оказалась.  Простую  клеть
срубить, четырехстенок - и  то,  а  если  сложные  хоромы,  составные,  из
нескольких клетей, связанных переходами, да с потайными углами, крыльцо на