Изнутри  город  действительно  производил   угнетающее   впечатление.
Казалось, земная геометрия не имела тут никакой силы. У  кого  хватило  бы
воображения представить огромный клубок  перепутанных  лент  Мебиуса?  Вот
такое устройство имела  столица.  Только  на  слово  можно  было  поверить
Сехмету (который, обретя титул переводчика, причисленного  к  генеральному
штабу, вознесся из лейтенантов чуть ли не в полковники), что в городе есть
какая-то планировка, что имеют физический смысл слова  "этаж",  "уровень",
"горизонт", "улица"... Месяцами, да что там - годами мощно было бы бродить
по этому городу, оказываясь то на самом верху, то глубоко в недрах, выходя
на галереи,  повисшие  над  бездной,  с  которых  открывались  необозримые
снежные просторы, и вновь оказываясь в  лабиринте  то  узких,  то  широких
коридоров, в которых жили, трудились (над чем?), развлекались и, наверное,
умирали жители города, большинство которых никогда в жизни не выходило  за
пределы городских ворот.  Титанические  паровые  машины  снабжали  столицу
энергией,  теплом,  водой,  приводили  в  движение   станки,   эскалаторы,
ленточные  транспортеры  для  перевозки  людей  и   грузов,   обеспечивали
принудительную вентиляцию помещений, погребенных под сотнями метров камня.
     Но в чем смысл жизни валгалльцев, оставалось для  землян  непонятным.
Большую часть времени они проводили в  беседах  с  экспертами.  Шульгин  с
военными  инженерами  занимался  дирижаблями  -   единственной,   пожалуй,
отраслью, в которой землянину разобраться не представляло труда и  где  он
мог внести эффективные рацпредложения Новиков  безуспешно  пытался  понять
способ производства, производственные отношения и систему  государственной
надстройки. Попутно  изучал  искусства:  музыку  и  танцы.  Художественной
литературы здесь не существовало, живопись имела лишь прикладной  характер
и применялась при украшении  помещений  орнаментами  и  цветными  пятнами,
почему и не  заинтересовала  Берестина.  Алексей,  подружившись  (так,  по
крайней мере, ему  казалось)  с  ранхаги  Разафитриму,  высокопоставленным
генералом, остро полюбившим виски ВАТ-69,  пытался  понять  суть  и  смысл
войны, и самое главное - что же из себя представляет враг.  Ведь  с  точки
зрения земного офицера невозможно представить что-нибудь более дикое,  чем
трехсотлетняя война неизвестно с кем, за что и почему.
     Но как и Сехмет, генерал не знал  о  противнике  практически  ничего.
Враг начал  продвижение  со  стороны  моря,  использует  большие  железные
машины, внутрь захваченной  им  территории  проникнуть  невозможно  ни  по
земле, ни по воздуху; в  плен  противник  не  сдается,  живьем  его  никто
никогда не видел, что ему нужно - неизвестно. Когда Берестин  рассказал  о
поле  смерти,  обнаруженном  Левашовым,  ранхаги  очень   заинтересовался.
Оказывается, лет пять назад большой отряд войск из  соседнего  вассального
города отправился на рекогносцировку вдоль большой реки и исчез бесследно.
     - Нет, это черт знает что у вас делается! - вышел из себя Берестин. -
Исчезла целая дивизия, и никто за пять лет не поинтересовался, что с ней и
как!
     Разафитриму тонко улыбнулся.
     - Почтенный Алексей  не  понимает...  Если  бесследно  пропала  такая
мощная группа войск, то посылать туда  же  меньшую  силу  бессмысленно,  а
большую - опасно. Вдруг и ее постигнет та же участь?
     - Теперь я одно понимаю - вы эту войну проигрываете. Это  точно.  Где
вас учат?  Вы  знаете,  что  такое  разведка?  Войсковая,  стратегическая,
агентурная?
     - Если любезный амбинантасиндрану Алексей не откажется рассказать,  я
буду знать.
     Берестин непереводимо выругался. Начинать здесь, похоже, надо с нуля.
     Оказалось, однако, что начинать уже поздно.
     Началось очередное наступление врага.  И  отличалось  оно  невиданным
ранее размахом. "Ракообразные" ввели в  дело  раза  в  три  больше  боевых
машин, чем когда-либо.
     - Мы отступаем и несем большие потери. Если не удержим перевал, будет
очень плохо, - сообщил Сехмет.
     - Далеко ли до перевала? - спросил Берестин.