|
пятнадцать-двадцать километров, но это и предполагалось, зато в других
точках фланги атакующих соединений подвергались непрерывным ударам и
потери вражеских вторых эшелонов были тяжелыми.
Нигде наши войска не побежали и не были окружены, от самой границы
немецкая пехота вынуждена была развернуть боевые порядки в полном
соответствии со своими уставами, то и дело натыкаясь на плотный
заградительный огонь артиллерии, залегая и местами даме окапываясь. Тем
самым все графики выполнения ближайших и последующих задач оказались
сорванными в самом начале.
И если бы гитлеровский генштаб к вечеру первого дня боев посчитал
темпы продвижения и потери, соотнес их с расстоянием до Москвы или хотя бы
Смоленска, то, возможно, пришел бы к оптимальному решению оттянуть, пока
не поздно, армию вторжения назад, за линию границы и выдать все
случившееся за крупный пограничный конфликт. Как это сделали японцы при
Халхин-Голе. Пожалуй, так было бы лучше для всех.
Но такого вывода сделано не было. Напротив, решено было, наращивая
усилия, все же прорвать фронт, в надежде, что дальше все пойдет, как
задумано.
Берестин даже имел время и возможность пить кофе, в полдень
прослушать по радио речь Сталина, в которой тот с совершенно новиковскими
интонациями сообщил народу о фашистской агрессии, глубоко проанализировал
предысторию и перспективы, не скрыл допущенных в подготовке к войне
просчетов и ошибок, признал свою долю вины и призвал все народы Советского
Союза временно забыть обо всем, что было раньше, и мобилизовать все силы
на отпер врагу. Обратился в своей речи Новиков и к Русской православной
церкви, и ко всем иным церквам, и к соотечественникам за границей, и ко
всему свободолюбивому человечеству. Говорил он почти два часа. Берестин
слушал, стоя у окна, иногда восхищенно хмыкая и крутя головой. Андрей
превзошел самого себя, и впечатление от его речи, конечно, у народа было
огромное. Он мог судить об этом по лицам людей, слушавших речь из уличных
громкоговорителей. Такого они не слышали никогда, но, наверное, именно это
и мечтали когда-нибудь услышать от родного и любимого.
Закончил Андрей так, как и ожидал Берестин: "Наше дело правое, враг
будет разбит, победа будет за нами!"
Первая сводка Совинформбюро, переданная после обеда, почти дословно
повторяла ту, что прозвучала и в прошлой реальности. Почти на всем
протяжении госграницы наши войска успешно дают отпер агрессору, имеются
незначительные вклинения противника на советскую территорию, полевые части
Красной Армии выдвигаются навстречу врагу, чтобы разгромить и уничтожить,
Единственным отличием этой сводки от той была степень достоверности
информации. Там была сплошная ложь, здесь - чистая правда.
От Жукова и Петрова Берестин узнал, что на их фронтах положение дел
тоже достаточно удовлетворительное.
А в 22 часа поступило сообщение, что осуществилось и последнее важное
предприятие первого дня.
Немцы грамотно спланировали первый удар - с флангов своей группы
армий "Центр" охватом на Минск. Но на вершине белостокского выступа войск
у них практически не было, да они там были и не нужны по любым канонам.
Это вполне подтвердилось прошлый раз. Но сейчас у них все пошло не так, и
пока наступление с флангов хоть как-то, но развивалось, в мягкое, как у
развернувшегося ежа, подбрюшье группы армий вонзился клинок. С
наступлением темноты через восточно-польские леса рванула вперед
конно-механизированная группа генерала Доватора: две кавдивизии усиленного
состава, три польских полка и дивизия легких танков "БТ-7", самых новых,
что были в округе.
А от границы до Варшавы по мощеным дорогам всего сто километров.
|
|