|
для тебя. Тем более в последний день службы...
- Вот именно, что в последний! Мне, знаешь, не безразлично, что тут
дальше будет! Я не для пришельцев стараюсь, чтоб им... Я всерьез воюю,
хочу, чтоб здесь не двадцать миллионов погибло, а максимум два... Берестин
оборвал себя, нервничая, закурил, сломав две спички. - Глупость какая... -
будто с удивлением сказал он. - Что это значит: "хочу, чтоб погибло два
миллиона..."? Я хочу, чтоб вообще никто не погибал, хоть и понимаю, что
так не бывает...
- Нет, ты точно переутомился. Ну сказал и сказал, мы ж тебя правильно
поняли, - сочувственно покачал головой Новиков. - Когда мы с тобой по
картам войну планировали, не во всем, оказывается, разобрались как
следует. Тебе-то там, на передке, думать на перспективу, конечно, некогда
было, а я находил возможность. Хоть и без компьютера. И вот чего надумал.
Незачем нам сейчас резервы к тебе направлять и о контрнаступлениях
мечтать. Ерунда получится, очень свободно можем все наши преимущества
растерять. Как на юге в сорок втором...
- Так, идея ясна, а твои варианты? - Берестин сам не раз думал в этом
направлении, но непосредственные заботы фронта и в самом деле не давали
ему возможности размышлять о далеких стратегических перспективах.
- А очень просто. Кроме нас троих, здесь присутствующих, все
остальные те же, кто и тогда воевал. И рядовые, и генералы... Никто выше
себя не прыгнет. Вспомни, как они в тот раз наступали. Если б
по-грамотному, и немцев бы от Москвы не на сто-триста километров отбросили
бы, а на пятьсот минимум, и потерь бы в два раза меньше понесли.
- Так и то, что сделали, было выше сил человеческих!
- А я разве спорю? И никого не хочу обидеть или принизить. И героизм
был, и все прочее. А умения - не хватало. Дальше пойдем - харьковское
наступление, крымское... а потом что? Напомнить или сам знаешь? Так и
сейчас то же самое выйдет. Сил мы уже собрали достаточно, если по цифрам
смотреть. А тактическая подготовка, а стратегия? Обороняться у нас
получается, худо-бедно. А наступать - не знаю. Не справимся, снова кровью
захлебываться будем, технику зря погробим. Немцы вон даже после
Сталинграда и Курской дуги очень даже здорово нам давать умели. Сейчас -
тем более. Не так я говорю?
- Так, - нехотя согласился Берестин. Он представлял, как может все
получиться. Пусть даст ему Новиков тридцать, даже сорок свежих дивизий.
Необстрелянных, не знающих и не умеющих ничего, кроме как ударить в штыки
на дистанции прямой видимости. Лобовыми атаками они смогут потеснить
немецкие войска, заставить их перейти к обороне, но и только. В удобный
момент какой-нибудь Клейст или Манштейн найдет подходящее место, танковым
тараном пробьет фронт и снова пойдет гулять по тылам.
Войны немцы ни в каком варианте не выиграют, но лишней крови опять
прольется море.
- Хорошо, согласен. И что ты изобрел?
- Да уж изобрел. С учетом того, что нас здесь не будет. Я хоть и не
знал, когда нас устранят, но весь месяц последний только к этому и
готовился. Смотри... - Он указал на карту Европы. - На твоем фронте
остановим немцев и перейдем к позиционной войне. Спешить нам некуда. А все
резервы, новые танковые армии, "катюши" и прочее сосредоточиваем на юге.
От Винницы до Кишинева. И весной двинем. Через Венгрию, Румынию, Болгарию.
Глубокий обход к южной Германии. А потом из Прибалтики через Восточную
Пруссию и север Польши... Тогда, глядишь, к сорок третьему и вправду войну
мощно выиграть без лишних жертв и с совсем другой внешнеполитической
ситуацией. А группой "Центр" в самый последний момент займемся, вот где
настоящий хотел получится, от Смоленска до Варшавы... Все ясно?
- В принципе красиво, - ответил Берестин, - а как на практике
получится, думать надо...
- Вот пусть товарищ Марков остается здесь и думает, на то его
главковерхом и назначаем... Наброски я подготовил, а на подробную
разработку зимы ему хватит.
|
|