|
- Кто у вас здесь старший по команде?
- Командир дивизии.
- Ведите.
- Есть. Только, извините, машины придется здесь оставить, не
положено.
- Хорошо. Ведите, - повторил Воронцов.
Капитан быстро шел впереди, предупредительно отстраняя с дороги низко
нависающие ветки. Тропа сделала несколько поворотов, поднялась на взгорок,
и вдруг сразу открылась длинная, полого уходящая вниз поляна, покрытая
пестрым разнотравьем, с несколькими купами терновника посередине.
Слева на опушке леса Воронцов увидел две большие штабные палатки под
маскировочной сетью, а за ними несколько забросанных зеленью "эмок" и два
танка "Т-26". Людей видно не было, только перед палатками прохаживался
часовой с винтовкой СВТ на ремне.
- Доложите комдиву: прибыл представитель Ставки, - коротко приказал
Воронцов.
Капитан скрылся в палатке, и через несколько секунд оттуда шагнул
через брезентовый порог высокий, очень для своего звания молодой
генерал-майор в тонкой хромовой куртке поверх гимнастерки.
Как раз из тех удачливых, безусловно способных молодых командиров,
которым волей судьбы и истории повезло (или, лучше сказать, пришлось) за
три-четыре года перескочить через десяток лет службы, пять-шесть
должностей и званий, чтобы занять посты, которые кроме них занять было
просто некому. Которые в большинстве своем честно и отважно, хоть и не
слишком умело, воевали в первые, самые трудные дни и месяцы и которые, как
правило, не дожили до Победы.
...Интересно было наблюдать смену выражений его лица. Он шел, явно
готовясь увидеть генерала высокого ранга со свитой, услышать разнес на
повышенных тонах, а обнаружил совсем не то. Своего почти что ровесника,
наверняка тоже окруженца, да к тому же и не генерала совсем, а комиссара.
Оттого мгновенное облегчение на его лице сменилось разочарованием. На
помощь рассчитывать не приходится, а хлопот прибавится.
Однако привычка к субординации и авторитет должности гостя тем не
менее сработали. Генерал отдал честь. Воронцов назвал себя.
- Извините, товарищ дивкомиссар, но я прошу предъявить ваши
полномочия, - твердо сказал генерал.
- Пожалуйста, - Воронцов протянул документ, прочитав который, генерал
еще более подтянулся и, возвращая, снова поднес руку к козырьку.
В палатке, где собрались все уцелевшие в боях старшие командиры и
политработники дивизии, Воронцов узнал, что фактически дивизия состоит из
восьми легких танков, да и те с почти сухими баками, зенитной батареи,
разведроты и сводного полка, штыков примерно в семьсот. И все.
- А тыловые подразделения? - спросил Воронцов.
Генерал вздохнул к отвел глава.
- Тылов тоже нет. Есть две ремлетучки, несколько грузовиков с
боеприпасами и кое-каким продовольствием, редакция дивизионной газеты и
санитарный автобус. Это все. Да что вы хотите? - вдруг повысил он голос. -
Дивизия идет с боями от самой границы. Без поддержки, без подкреплений...
Пока танки еще были - вперед, в атаку, разгромить, уничтожить! Броня на
броню! А что у немцев броня в три раза толще, да артиллерия, да авиация
сверху долбает, как хочет - кому это объяснишь? А когда пожгли танки - две
сотни танков, как спички, пожгли, вот тогда стоять насмерть! И стояли! То
стоим, то ползем задним кодом с рубежа на рубеж. А немцы уже на полста
километров в тыл зашли! Я пехоты своей неделю в глаза не видел! Самолетов
своих - ни одного! Только немцы летают... Сегодня утром два последних
бензовоза старели. Связи - и той не было. Пять дней назад прорвался
лейтенант с пакетом на мотоцикле из штаба фронта, а в пакете приказ:
фланговым ударом опрокинуть и разгромить! Чем? Это вы мне скажите, товарищ
дивизионный командир из Москвы, можно так воевать? У меня ж одни легкие
танки, для глубоких рейдов и преследования противника... Были. Можно их
|
|