|
ехать дальше.
А в лесу было тихо.
Нет, конечно, с дороги доносился гул моторов и лязг танковых гусениц,
пулеметные трассы еще секли верхушки деревьев, но все это было уже далеко
и Воронцова словно не касалось. Сюда немцы соваться не рискнут, да и не
нужно им это. Не то время, чтобы за каждым русским солдатом поодиночке
гоняться.
На сегодня все закончилось. День почти угас, небо из голубого стало
золотисто-зеленым, из глубины леса потянуло прохладой и сыростью,
неожиданно громко вдруг заквакали лягушки в ручье.
Дмитрий сориентировался по карте. До цели осталось не так далеко.
В шею впился с омерзительным визгом крупный комар.
- Вот сволочь, пятая колонна! - Воронцов прихлопнул вампира и вытер
платком окровавленные пальцы. Захлопнув дверцу. Осторожно тронул машину.
Судя по пунктирной линии на карте, тропа должна вывести почти точно на
место.
Больше в этой глуши ему не встретилось ни своих, ни чужих.
Детектор ожил ранним утром. Едва успело встать солнце. Воронцов как
раз умылся в ручье, сжевал пару бутербродов, запил остатками остывающего
кофе из термоса и - услышал зуммер оформленного под ручные часы прибора.
На циферблате светился индикатор и стрелка показывала направление.
Значит, вот как раз сейчас и открылся контейнер.
Направление стрелки в основном совпадало с отмеченным на карте
грейдером. Километров через восемь дорога пересекала мелкую прозрачную
речку. Тут все к произошло.
...Разведка немцев застигла их на месте ночевки. Чуть в стороне от
брода.
Опрокинутая и раздавленная гусеницами крестьянская телега с
обыкновенным для такого случая имуществом - узлами, одеялами, вспоротыми
мешками с мукой и картошкой, вмятым в землю самоваром.
Брошенный на бок возле догорающего костра закопченный чугунный казан,
на холщовой скатерке нарезанные куски хлеба, несколько луковиц, деревянные
ложки, нож, небольшой шматок желтоватого сала.
Кони, очевидно, разбежались, а людей немцы расстреляли из пулеметов.
Шагах в пяти от телеги лицом вниз лежал маленький, совершенно седой
старик в расстегнутом суконном бушлате.
Еще трое немолодых, но крепких мужчин в разных позах, как кого
застала смерть, лежали по равные стороны костра.
Пятого, богатырского сложения человека, очередь достала на бегу,
когда он уже почти успел скрыться в плотно окружавших поляну кустах. Левой
вытянутой рукой он вцепился в траву, рядом с правой валялся вспоротый
ножом или штыком, потрескавшийся, очень старый кожаный саквояж с медными
застежками. В нем, очевидно, и хранился контейнер.
Отвернувшись, Воронцов торопливо выкурил папиросу. Тут же зажег от
окурка вторую. Он уже начал привыкать к виду внезапно убитых людей, но все
равно было тяжело. Тем более, что сейчас присоединялся и личный фактор.
Многовато всего выпало ему за последние сутки.
Он снял фуражку и, держа ее на сгибе левой руки, прошел к центру
поляны.
Этот старик, наверное, и есть Хранитель. Остальные... Охрана - или
как их еще назвать? Ассистенты, послушники, младшие жрецы?
"А если бы я не задержался, догнал их вчера? - думал Воронцов. -
Могло бы получиться по-другому? Нет, вряд ли. Они меня просто не стали бы
слушать. И от немцев я бы их не защитил. Ручной пулемет и картонный
броневик против танков..."
Он совершенно упустил из виду, что до тех пор, пока немцы не вскрыли
контейнер, он просто не смог бы обнаружить этих людей, даже находясь рядом
с ними.
С некоторым душевным трепетом Дмитрий наклонился над стариком. Нет,
ничего общего с тем бравым есаулом, что он видел на фотографии. Дело не в
|
|