обсуждая стратегию  наиболее  правильных  действий.  Голоса  сквозь  толстые
полотнища дверей доносились глухо.
     Шульгин отрицательно покачал ладонью.
     -- Не домой. В ближайший темный переулок... -- прошептал он.
     Открылось  квадратное,  два  на два метра, окно перехода, окруженное по
периметру фосфоресцирующей бледно-фиолетовой рамкой, за которой  видна  была
перспектива  ночной  лондонской  улицы.  В  сыром  тумане  тусклыми ореолами
светились газовые  фонари.  Ирина  что-то  регулировала,  время  от  времени
невольно  оглядываясь  на  двери, шум за которыми усиливался. Там, наверное,
собрались уже все обитатели дома.
     Риск  состоял  в  том,  что,  согласно  принципу  неопределенности;  не
подстрахованное  стационарной установкой поле могло забросить их или не в ту
точку пространства, которая  требовалась,  или  в  другое  время.  Плюсминус
несколько часов, месяцев, а в худшем случае и лет.
     Рамка, ограничивающая межпространственный канал, скользила вдоль темных
фасадов  домов,  пока  слева  не  обозначился  вдруг  узкий,  совсем  уже не
освещенный переулок, почти щель между глухими кирпичными цоколями.
     -- Стоп!
     Нижний край рамки уравнялся с поверхностью мокр'ой вымощенной каменными
плитами панели, и Шульгин, не забыв погасить свет в холле,  шагнул  в  сырую
мглу. Ирина -- за ним. И тут же закрыла проход.
     --  Так. Конец первой серии. Начинаем вторую... -- Шульгин вновь ощутил
себя в своей стихии. ~~ Пойдем.
     -- Куда теперь?
     -- А вот как раз туда, откуда ушли... -- И, на ходу объясняя свой план,
он повлек Ирину на улицу, в сторонy парадного подъезда дома леди Спенсер.
     Они успели как раз вовремя. Распахнулась входная  л  верь,  и  из  ярко
освещенного  вестибюля  на  крыльцо  выпежал полуодетый мужчина средних лет.
Пока он озирался, соображая, в какую сторону бежать, Шульгин  преградиЛ  ему
дорогу.
     -- Что здесь происходит? Я инспектор Скотленд-Ярда Лестрейд! -- Никакая
другая  фамилия  просто  не  пришла  ему  в  голову.  Да и вряд ли слуга был
внимательным читателем Конан Доила. Одновременно Сашка сунул руку в  карман,
то  ли  за  оружием,  то  ли  за  полицейским  жетоном.  Он  не  знал, какие
доказательства  своей  служебной  принадлежности  предъявляли  в  то   время
инспектора,   но  был  уверен,  что  требовать  таковых  перепуганный,  едва
проснувшийся слуга не станет. Старая добрая Англия, здесь люди не  допускают
мысли, что кто-то назовет себя полицейским, не будучи таковым.
     Обрадованный,  что  не  придется  бегать по улицам в поисках констебля,
человек начал сбивчиво объяснять суть происходящего в доме.
     -- Пойдемте. И прекратите размахивать руками. -- Шульгин извлек  из-под
плаща  пистолет,  который  рассеивал  всякие  сомнения,  если бы они вдруг и
возникли.
     По возможности точно копируя  манеры  британских  полицейских,  как  он
запомнил  их  по  многочисленным  в  свое  время фильмам, Шульгин отправился
осматривать место преступления.
     -- А  вы,  инспектор  Джонсон,  останьтесь  здесь  и  наблюдайте.  Если
злоумышленники попытаются бежать через окна -- стреляйте без колебаний.
     Он  решил,  что,  несмотря на хороший грим, Ирине не стоит появляться в
доме, где ее при ярком свете станут жадно рассматривать множество любопытных
и, как обычно у людей этой профессии, наблюдательных глаз.
     Поднимаясь наверх по знакомой лестнице, Шульгин спросил  у  дворецкого,
представительного,   вполне   соответствующего  стереотипным  представлениям
мужчины лет под пятьдесят, отчего тот послал человека на улицу, а не  просто
позвонил по телефону.
     --  Телефон  в  доме только в гостиной леди, как раз там, где заперлись
воры...
     -- Уберите собак, -- распорядился Шульгин.  Двух  свирепых  мастифов  в
кованых  стальных  ошейниках,  которые при появлении Шульгина вновь залились
наводящим страх лаем, согнали вниз по лестнице пинками и руганью. Количество