|
Но сейчас-то что делать? Нет сил уже спокойно смотреть на эту ведьму
Лариску. И ехать им в замкнутом пространстве вагона целых два дня, если не
Сюльше. Или ты этого не знал? Да все ты знал, не надо лицемерить... А она
сама? Что делает и думает сейчас Лариса?
Расчетливо соблазняет, сама соскучившись по мужской ласке, или просто
провоцирует, чтобы потом устроить безобразную сцену и нажаловаться Олегу? С
нее станется -- рассорить друзей и далее владеть Левашовым безраздельно...
Все это он успел продумать, пока мыл руки в вагонном туалете с
умывальником и душем, встроенном между двумя купе. В круглом зеркале с
кое-где облупившейся амальгамой внимательно изучил свое отражение. Поправит
и так безупречный гвардейский пробор, маникюрными ножничками подровнял усы,
расчесал их специальной щеточкой, пшикнул несколько раз на волосы и за
воротник кителя одеколоном "Черный принц".
Вдруг ему показалось, что точно такая ситуация уже оыла с ним в прошлой
жизни. Или нет, на "дежа вю" это не похоже, он, как психиатр, в таких вещах
разбирался, скорее напоминает мгновенный пробой в будущее, картинка
ближайших тридцати-сорока минут.
И старорежимный мундир в это близкое будущее не вписывался, оно было
какое-то совсем другое, скорее в стиле романтических шестидесятых.
Сашка бросил на вагонную полку чемодан, порылся в нем. извлек белые
фланелевые брюки, рубашку-апаш, повязал на шею шелковый платок. Нет, ерунда
какая! Словно он действительно на свидание с собственной девушкой собрался!
Ему даже стало на секунду стыдно. Он ведь просто хочет приятно провести
время в непринужденной обстановке, и не более. Скомкал платок и бросил его
обратно. Надел плетеные бежевые мокасины, подмигнул собственному отражению.
Перед тем как сесть к столу, по сложившейся уже привычке предпринимать
возможные меры даже против гипотетических опасностей, Шульгин проверил,
заперты ли двери тамбуров, боковые и переходные, а также опустил, перебросив
тумблер на распределительном щите, внешние броневые заслонки на окнах. В
вагоне сразу стало по-особенному тихо, темно и уютно от сознания, что никто
теперь не потревожит их уединения.
Спешить было некуда, они неторопливо закусывали под шампанское, Шульгин
пил брют, а Лариса -- полусладкое, разговаривали мирно и спокойно. Как-то
так пошла беседа (и свою роль в этом сыграли их наряды), что от сегодняшних
проблем они сразу уклонились, начали вспоминать навсегда исчезнувшую
московскую жизнь. Лариса была на девять лет младше, и опыт от этого у них
был разный, да и учились они в слишком разных институтах. Но многое все же
совпадало, так что вечер начинал удаваться. Лариса мельком высказала
удивление, отчего раньше Шульгин испытывал к ней неприязнь?
-- С чего ты взяла? -- приподнял бровь Сашка. -- Вроде все нормально
было. Ни словами, ни помыслами...
-- Ладно-ладно, чего уж теперь... Вы все меня недолюбливали. Не
нравилось вам, что Олег так мной увлекся. И Ирина на меня, как царь на
еврея, всегда смотрела.
Шульгину ее откровения были странны. Он считал, что, наоборот, Лариса
сама все время поддерживала незримый барьер между собой и остальной
компанией. Только с Натальей отводила душу. Как психоаналитик, он
предполагал, что дело здесь не только в характере девушки, но и в тайных
подробностях ее биографии. Вплоть до связей с преступным миром. Случайно ли
она так решительно порвала с прошлой жизнью, бросила все и кинулась в
водоворот абсурдных для нормального человека космических приключений? Причем
в компании абсолютно незнакомых ей, впервые, кроме Натальи, увиденных людей.
И даже если допустить беззаветную любовь с первого взгляда, не маловато ли
двух дней знакомства, чтобы навсегда забыть о родителях, доме, работе? О
том, что это навсегда, она тогда не подозревала.
-- А хочешь, я тебе правду скажу? -- Лариса наклонилась через стол, и
ее слегка уже хмельная улыбка выглядела вызывающе-загадочной. -- Дело в том,
что ты первый в меня влюбился, в тот же вечер, а сказать боялся или Олегу не
хотел мешать, вот и изображал пренебрежение... Спорить будешь? Все равно не
поверю...
|
|