за  одним  с  немыслимой  скоростью  стали  вырастать огненно-дымные факелы.
Раздражающе яркий свет залил все поле зрения, и капитан, чтобы не  ослепнуть
надолго,  уткнул  объектив прибора в сухую траву. И уже не видел, как первый
частокол разрывов пришелся точно по брустперу, второй --  на  десять  метров
дальше,  как раз по дну ложбинок и окопов, где укрывались от огневого налета
бандиты.
     Поручик Юрченко вновь продемонстрировал свой талант.
     Через пару  минут  все  было  кончено.  Штабс-капитан  выбросил  шестой
расстрелянный  магазин.  Живых  перед  собой  он больше не видел. И там, где
работали Кондрашов с Иловайским, тоже утихла стрельба. Он встал во весь рост
и поднес к губам командирский свисток.
     -- Веселое дело. -- путаясь ботинками в бурьяне,  появился  из  лощинки
прапорщик  Иловайский. -- Намолотили мы их несчетно. Полные придурки! Серега
гранату -- я очередь по вспышке. Потом наоборот. Как на рыбалке с острогой и
факелами...
     Договорить  прапорщик  не  успел.  Со  стороны  поезда   небо   озарила
гигантская вспышка, и тяжелый грохот заставил офицеров рефлекторно упасть на
землю...
     ...Сам  едва  переставляя  непослушные от контузии ноги и ведя под руку
дважды раненного подпоручика, Шульгин добрался до паровоза.
     Только пулеметчики оставались еще на всякий случай у своей турели,  все
прочие  толпились у насыпи. Сашка как-то равнодушно -- слишком гудела голова
от удара взрывной  волны  --  отметил,  что  потери  в  отряде  сравнительно
невелики. Правда, почти на каждом офицере белели повязки. И Лариса тут же, с
карабином в руке.
     Различив  в  бледном  предутреннем  свете перемазанного грязью и кровью
Шульгина, она бросилась ему на шею, не стесняясь окружающих. Взрыв  в  конце
поезда был такой, что увидеть Сашку живым она уже не надеялась.
     --  Все  в порядке, я целый, это только царапины и ссадины, -- успокоил
он девушку, осторожно  отстраняясь.  Поискал  глазами  командира  отделения.
Капитан  с  неаккуратно  перебинтованной  головой помогал вытаскивать из-под
вагонов тела  убитых.  Этим  не  повезло:  ни  толстые  колесные  диски,  ни
бронежилеты  не  спасли  их от шальных пуль. Заметив начальника, он подошел,
сбивчиво  отрапортовал,  что  нападение  отбито,  неприятель  в  большинстве
уничтожен. Кому-то, возможно, удалось бежать, это уточняется. Наши потери --
двое   убитых.   Еще  убит  кочегар,  помощник  машиниста  ранен  в  голову,
неизвестно, выживет ли. Хорошо, машинист цел... Доедем...
     -- Добавьте еще поручиков Слесарева и  Нелидова.  Нелидов  нас  всех  и
спас.  На  моих  глазах. От него не осталось ничего... Слышали, как рвануло?
Пудов десять динамита, не меньше... Капитан кивнул. Продолжил доклад:
     -- Наша разведгруппа, как  и  намечалось,  обошла  неприятеля  с  тыла.
Четверо взяты живьем... Остальные... Потом посчитаем.
     -- Приведите. Хочу посмотреть.
     Два  рейнджера  в  грязных, висящих клочьями камуфляжах грубыми тычками
откидных автоматных прикладов подогнали со стороны паровоза пленных.
     Один из них, как сразу понял Шульгин, интереса не представлял. Типичный
махновец или григорьевец, в свитке, перетянутой ремнями,  грубых  сапогах  и
курпейной папахе. Морда небритая и похмельная. Зато остальные как раз такие,
как  он  и ожидал. И одеты хоть разномастно, но аккуратно, и лица достаточно
цивилизованные. С этими можно побеседовать.
     -- Окажите помощь раненым, капитан, погибших уложите  на  платформу,  в
Харькове  похороним.  И  прикажите  тщательнейше  осмотреть  поле боя. Особо
обратите внимание на любые нестандартные предметы... -- Уловив недоумение  в
глазах  офицера,  Сашка  пояснил:  --  Я имею в виду любые предметы, наличие
которых маловероятно или невозможно у  обычных  степных  бандитов.  Уловили?
Оружие  собрать,  трупы обыскать и прикопать в подходящей яме. Заставьте вот
этих поработать. -- Он указал на пленных. -- Только сначала пусть  завал  на
путях  разберут, чтобы в любой момент можно было трогаться. Я приведу себя в
порядок, потом поиграем в контрразведку... Да,  --  вспомнил  вдруг  он.  --
Этого  Грицка  сами  допросите,  выбейте  из  него все -- откуда взялся, кто