|
за одним с немыслимой скоростью стали вырастать огненно-дымные факелы.
Раздражающе яркий свет залил все поле зрения, и капитан, чтобы не ослепнуть
надолго, уткнул объектив прибора в сухую траву. И уже не видел, как первый
частокол разрывов пришелся точно по брустперу, второй -- на десять метров
дальше, как раз по дну ложбинок и окопов, где укрывались от огневого налета
бандиты.
Поручик Юрченко вновь продемонстрировал свой талант.
Через пару минут все было кончено. Штабс-капитан выбросил шестой
расстрелянный магазин. Живых перед собой он больше не видел. И там, где
работали Кондрашов с Иловайским, тоже утихла стрельба. Он встал во весь рост
и поднес к губам командирский свисток.
-- Веселое дело. -- путаясь ботинками в бурьяне, появился из лощинки
прапорщик Иловайский. -- Намолотили мы их несчетно. Полные придурки! Серега
гранату -- я очередь по вспышке. Потом наоборот. Как на рыбалке с острогой и
факелами...
Договорить прапорщик не успел. Со стороны поезда небо озарила
гигантская вспышка, и тяжелый грохот заставил офицеров рефлекторно упасть на
землю...
...Сам едва переставляя непослушные от контузии ноги и ведя под руку
дважды раненного подпоручика, Шульгин добрался до паровоза.
Только пулеметчики оставались еще на всякий случай у своей турели, все
прочие толпились у насыпи. Сашка как-то равнодушно -- слишком гудела голова
от удара взрывной волны -- отметил, что потери в отряде сравнительно
невелики. Правда, почти на каждом офицере белели повязки. И Лариса тут же, с
карабином в руке.
Различив в бледном предутреннем свете перемазанного грязью и кровью
Шульгина, она бросилась ему на шею, не стесняясь окружающих. Взрыв в конце
поезда был такой, что увидеть Сашку живым она уже не надеялась.
-- Все в порядке, я целый, это только царапины и ссадины, -- успокоил
он девушку, осторожно отстраняясь. Поискал глазами командира отделения.
Капитан с неаккуратно перебинтованной головой помогал вытаскивать из-под
вагонов тела убитых. Этим не повезло: ни толстые колесные диски, ни
бронежилеты не спасли их от шальных пуль. Заметив начальника, он подошел,
сбивчиво отрапортовал, что нападение отбито, неприятель в большинстве
уничтожен. Кому-то, возможно, удалось бежать, это уточняется. Наши потери --
двое убитых. Еще убит кочегар, помощник машиниста ранен в голову,
неизвестно, выживет ли. Хорошо, машинист цел... Доедем...
-- Добавьте еще поручиков Слесарева и Нелидова. Нелидов нас всех и
спас. На моих глазах. От него не осталось ничего... Слышали, как рвануло?
Пудов десять динамита, не меньше... Капитан кивнул. Продолжил доклад:
-- Наша разведгруппа, как и намечалось, обошла неприятеля с тыла.
Четверо взяты живьем... Остальные... Потом посчитаем.
-- Приведите. Хочу посмотреть.
Два рейнджера в грязных, висящих клочьями камуфляжах грубыми тычками
откидных автоматных прикладов подогнали со стороны паровоза пленных.
Один из них, как сразу понял Шульгин, интереса не представлял. Типичный
махновец или григорьевец, в свитке, перетянутой ремнями, грубых сапогах и
курпейной папахе. Морда небритая и похмельная. Зато остальные как раз такие,
как он и ожидал. И одеты хоть разномастно, но аккуратно, и лица достаточно
цивилизованные. С этими можно побеседовать.
-- Окажите помощь раненым, капитан, погибших уложите на платформу, в
Харькове похороним. И прикажите тщательнейше осмотреть поле боя. Особо
обратите внимание на любые нестандартные предметы... -- Уловив недоумение в
глазах офицера, Сашка пояснил: -- Я имею в виду любые предметы, наличие
которых маловероятно или невозможно у обычных степных бандитов. Уловили?
Оружие собрать, трупы обыскать и прикопать в подходящей яме. Заставьте вот
этих поработать. -- Он указал на пленных. -- Только сначала пусть завал на
путях разберут, чтобы в любой момент можно было трогаться. Я приведу себя в
порядок, потом поиграем в контрразведку... Да, -- вспомнил вдруг он. --
Этого Грицка сами допросите, выбейте из него все -- откуда взялся, кто
|
|
