|
такая реакция, то конечно...
- Об этом мы и будем говорить все время, что нам еще отпущено для
тренировок...
Глава 10
На фоне всех наших занятий совершенно, конечно, особый, даже несколько
болезненный интерес вызывало у меня изучение истории, сравнительной истории
этого и нашего мира. Поскольку чтение книг, просмотр микрофильмов и
уцелевших кинохроник для людей моего образа занятий является по большинству
случаев отдыхом и развлечением (а для 90 процентов нормальных людей это, как
известно, тяжкий труд) к научным занятиям я приступал уже по вечерам.
Зато уж вечера эти и ночи почти до рассвета были полностью моими.
После ужины я отправлял Аллу отдыхать и развлекаться, а сам возвращался
в замок, где мне была отведена рабочая комната. Не слишком большая, но
уютная, с высокими потолками, стрельчатыми окнами, задернутыми тяжелыми
темными шторами. Длинный стол под синей суконной скатертью, куда я сваливал
извлекаемые из стенных шкафов книги и журнальные подшивки, и еще один.
Приставленный к нему под прямым углом столик, где размещался монитор
компьютера. Несколько глубоких кожаных кресел, непременный камин в углу,
лампа под глухим абажуром, бар с кофейником и холодными закусками,
необходимыми для укрепления сил, поскольку я просиживал там до серого
рассвета.
Нельзя не оценить предусмотрительности Шульгина, которая вызывала у
меня глухое раздражение. И книги в шкафах, и открытые компьютерные файлы
ограничивались периодом между 1906 и 1924 годами, то есть временем от начала
развилки до текущего момента. Предыдущую историю я знал и так, а
последующего мне пока не показывали. "Для чистоты эксперимента", хотя мне
немыслимо хотелось, пусть бегло, просмотреть что ждет Россию и мир в
грядущие десятилетия. Хотя бы до конца века. Тонкие психологи, ничего не
скажешь.
Я не спеша разжигал дрова в камине, включал электрический кофейник,
настольную лампу, доставал из холодильника бутылку минеральной воды,
раскладывал перед собой коробку сигар, зажигалку, пепельницу, гасил верхнюю
люстру и - погружался в мир чужой жизни.
На мой взгляд, гораздо более интересной и увлекательной, чем наша. Да
потому и увлекательной, что история и жизнь - чужая. Своя понятна,
естественна, единственно возможна, а тут вдруг...
Как если бы узнать, что из двух одинаковых бутылок в одной, которую
открыл ты, оказался обыкновенный "Токай", а в другой, доставшейся товарищу,
- джин, исполняющий желания.
Ну, пусть японская война, о которой мы разговаривали с Новиковым, здесь
протекала на удивление зеркально тому, что знал о ней я. Так ведь и дальше
развитие событий пошло абсолютно неожиданным образом.
Уже в ходе неудачной войны в России начались беспорядки, организованные
левыми социал-демократами на японские деньги. С помощью нескольких миллионов
золотых йен они сумели не только устроить бунты в Москве и Петербурге, но и
парализовать движение по Транссибирской магистрали, единственному пути,
связывающему фронт с центром метрополии.
Неудачный мир лишил Россию международного авторитета, флота, огромных
финансовых средств, внутреннего спокойствия и десятилетиями завоевываемых
позиций на Дальнем Востоке и вообще в Азии.
В результате в мировую войну она вступила на год раньше, чем у нас,
плохо подготовленной, раздираемой внутренними противоречиями и конфликтами,
а главное - в союзе с Англией и Францией против Германии, а не наоборот.
В нашем варианте истории Россия при поддержке Германии и Японии вела
активные операции в Южных морях, без особого труда захватывая колонии
Великобритании и выступивших на ее стороне САСШ. Я привык гордиться славным
для русского флота сражением у Филиппин в 1917 году, после которого для нас
|
|