|
им ни за что сотню. Для казино очень неплохо.
Но и для меня есть свой смысл. Раз я все равно собирался играть до
конца, то такой вариант поможет хоть немного компенсировать разочарование от
проигрыша. И другой раз прийти именно в это казино.
Кивнув бармену, я подошел к игорному столу. Положил стопку фишек на
номер и вдруг понял, что волнуюсь.
Золоченое колесо остановилось, указав стрелкой на семнадцать.
Получив в кассе деньги, я вернулся к стойке и протянул бармену пять
бумажек. Спросил еще один коньяк.
- Если не секрет, в чем хитрость? Я думал, вы просто провокатор.
- Я работаю здесь пятнадцать лет, - серб самодовольно усмехнулся. -
Кое-чему научился. У вас лицо удачливого человека... А 17 не выигрывало уже
два дня. Я люблю играть, но мне запрещено. Вот я и придумал. Выбираю
подходящего человека и предлагаю сделать ставку. В конечном счете я всегда в
выигрыше. Надеюсь, вы меня не выдадите?
- Разумеется. Желаю дальнейших успехов...
Глава 7
Утром я вылетел в Будапешт. На углу проспекта Ракоци и площади
Фельсабадулаш жила мать Аллы. Отец-то у нее русский, а мать мадьярка, что,
возможно, и объясняет некую непредсказуемость ее угро-славянской натуры.
Мадам Илона Варашди угостила меня кофе, мы светски с ней поболтали, но
ничего существенного узнать не удалось. Последний раз Алла звонила матери
месяц назад и речи о каких-то необычностях не вела. Пришлось откланяться,
постаравшись не заронить в материнское сердце тревоги. Правда, мадам Илона
больше интересовалась нашими с Аллой жизненными планами, нежели смыслом
моего нынешнего визита.
Сложный зигзаг через Европу, Канаду и - к исходу третьих суток я
наконец увидел в иллюминаторе аэробуса игру солнечных зайчиков на зеркальной
воде Жемчужной бухты.
Вот, значит, и привела меня судьба на сказочные Гавайи, пусть и в
довольно странной роли. И вряд ли на сей раз удастся овладеть искусством
серфинга.
Отель "Вайкики" представлял из себя бело-голубую сорокаэтажную пластину
из пенобетона, изогнутую, как надутый ветром парус.
Стоя у окна комнаты, где мы могли бы с Аллой, ни о чем не думая,
предаваться радостям любви и наслаждаться видом бескрайнего океана, я
пытался определить, чего во мне сейчас больше: тревоги и страха - или все же
злого азарта.
А потом пошел на пляж. Лег на пресловутый коралловый песок и начал
знакомиться с обществом. Пока - визуально.
Кстати, глубоко заблуждается тот, кто считает, что пляжный народ
одинаков на всех морях, широтах и меридианах.
Поскольку выбор того или иного моря, или, шире говоря, курорта,
определяется соответствующим складом характера, состоянием духа, ну и
материальным положением тоже, то, безусловно, публика в Серебряном Бору,
Ялте, Дубровнике, Палм-Биче и вот здесь разная. И сплоченная внутри себя
духовной общностью, может быть, сильнее, чем любой другой коллектив,
возникший на вроде бы куда более серьезной основе.
Философствуя, я лежал, поглощая ультрафиолет, и провожал
заинтересованным взглядом каждую входящую в воду и выходящую из нее наяду,
нимфу - или какие там есть еще наименования для загорелых, длинноногих,
крутобедрых и так далее прелестниц?
А я, увы, обречен лишь издалека любоваться, лишенный морального права
немедленно приступить к практическому выявлению особ, наиболее близких мне
по духу.
...Отель "Принцесса Каиулани", не такой романтически-авангардистский,
как мой, а старомодно-массивный, в стиле испанского средневековья,
|
|