|
земского врача, а выражением глаз, некоторый всклокоченностью бороды и,
главное, усмешкой - на цыгана-барышника. Такое вот сочетание.
- Честь имею, приподнял шляпу и слегка поклонился мне и Алле. С
остальными он явно был давно и хорошо знаком.
- Удолин, Константин Васильевич. Экстраординарный профессор многих
университетов обеих Россий. По совместительству чернокнижник.
Я тоже назвал себя, пожал протянутую руку. Когда мы направились к
машине, я выразил удивление составу нашей компании. Отчего столь приятные
дамы, тем более жены моих друзей, не сочили возможным почтить наш тесный
круг своим присутствием?
- Ничего особенного. Просто мы бы хотели побеседовать кое о чем в
присутствии Константина Васильевича прямо сегодня. Дамам там делать нечего,
у них свои заботы, ну а поскольку время уже позднее и перебираться еще
куда-нибудь смысла нет, так Алла пускай с тобой будет. Мы еще пообщаемся,
сколько нужно, а для нее тихая спаленка найдется, - ответил мне Новиков.
- Что, дело настолько неотложное, что и до завтра не терпит?
- Кто может знать, что терпит, а что нет? - вопросом на вопрос ответил
Шульгин. - Жизненный опыт подсказывает, что от сделанного сразу вреда обычно
не бывает, а вот если откладываешь что-то, рискуешь подчас опоздать
навсегда...
Тут он прав, мой жизненный опыт говорит о том же. И еще я заметил, что,
несмотря на достаточный повод и богатейше накрытые столы, оба моих приятеля
трезвы совершенно. Очевидно, кроме тех самых бокалов для официальных тостов,
ничего больше и не пили. Да и на меня несколько большее количество
шампанского с коньяком особого влияния не оказали. Зато у Аллы глаза
выдавали, что ей по-настоящему хорошо. И профессор был заметно навеселе.
Ночной город был тих и пуст. Действовал строгий комендантский час, и за
исключением частых парных патрулей вдоль улиц и более мощных постов,
оснащенных автомобилями или броневиками, на площадях, Москва была совершенно
безлюдна. Основная работа переместилась под крыши соответствующих
учреждений, где сейчас непрерывные допросы, из пленных добывали подробную
информацию о сумевших скрыться соучастниках, пока не засветившихся
неизвестными властям конспиративных и явочных квартирах, тайниках с оружием,
банковских счетах и прочих интересных вещах. Рутинная работа, чья очередь
наступает после бурных и веселых дней открытой вооруженной борьбы.
Устроив Аллу на ночлег в небольшой спальне напротив ванной комнаты, я
вернулся в гостиную.
Там я застал живописную сценку. Новиков перебирал древние винипалстовые
граммофонные пластинки, сидя на корточках возле огромного лампового
стереомузыкального аппарата, а Шульгин стоял рядом с открытой дверцей
деревянного буфета.
Профессор Удолин, видимо, отвечая на ранее заданный вопрос, агрессивно
вставил вперед бороду с сильной проседью.
- Водки - да, выпью! За победу, если это у вас так называется. А
главное, чтобы легче войти в нужное состояние. Как будто вы не знаете мои
методы. Могли б и не спрашивать...
- Это точно, - кивнул Шульгин. - Мы победили, и враг бежит, бежит,
бежит... В том числе и с вашей помощью, дорогой Игорь Викторович. - Он
приложил руку к сердцу и слегка поклонился увидев меня. - Компанию
составите? - И, не дожидаясь ответа, наполнил четыре серебряные с чернью
стопки.
Профессор выпил водку медленно и почти благоговейно, произнеся
предварительно крайне лаконичный тост: - Ну, побудем...
Шульгин выплеснул свою порция в рот одним махом, и она пролетела, как
мне показалось, даже без глотательного движения с его стороны, Новиков отпил
примерно половину, а я слегка пригубил чарку и поставил на тумбочку рядом.
- Это даже как-то странно, - сделал Удолин обиженное лицо. - Первую
принято пить до дна.
- Так то первую, - скупо усмехнулся Новиков. - Тем более что вам мы не
препятствуем.
|
|