|
обратился в городе. Но он все равно уверен, что у него рак. Ты знаешь,
сначала он решил, что у него лишай, думал, что подцепил у кого-то.
Билли опустил голову и уставился в пол, испытывая крайнее смущение.
Но в этом не было нужды: Леда смотрела поверх его плеча, в стену. Часто,
по-птичьи, отпивала, и в ее бокале заметно убывало.
- Я смеялась над ним, когда он впервые мне такое сказал. Смеялась и
говорила: "Кэри, если ты это называешь лишаями, тогда ты знаешь о
венерических заболеваниях меньше, чем я о термодинамике". Мне не следовало
насмехаться, но это было хоть каким-то способом развеять его мрачное
настроение. Его тревогу? Нет, скорее страх. Майкл Хаустон дал ему какой-то
крем, который не подействовал, и дерматолог дал какие-то мази, которые
тоже не помогали. Ему делали уколы, и все бесполезно. И тогда я вспомнила
старого цыгана с разлагающимся носом, как он во время уик-энда после того
суда протиснулся из толпы на блошином рынке в Рейнтри, Билли. Он подошел и
коснулся его. Да, он приложил руку к лицу Кэри и что-то сказал ему. Я
тогда спросила Кэри и еще раз потом, когда это начало разрастаться, но он
мне ничего не говорил, только головой качал.
Халлек отпил второй глоток в тот момент, когда Леда поставила на
столик свой пустой бокал.
- Рак кожи, - сказала она. - Он был убежден в этом, поскольку он
излечим в девяноста процентах случаев. Я знаю, как его мысли работают.
Глупо было бы не знать, прожив с ним двадцать пять лет, наблюдая, как он
усаживается в кресло судьи и решает проблемы недвижимости, потом выпивает,
потом решает проблемы недвижимости, потом лапает чужих жен, решает
проблемы с недвижимостью... Ладно. Сижу и думаю, какую речь произнесу на
его похоронах. Что-нибудь такое: "Он скупил много земли в Коннектикуте,
где теперь построены супермаркеты, он полапал множество бюстгальтеров,
выпил множество коктейлей и оставил меня богатой вдовой. С ним я провела
лучшие годы моей жизни, приобрела шмоток больше, чем было в моей жизни
оргазмов". Давайте уйдем отсюда, завалимся в какой-нибудь приличный кабак,
потанцуем. А потом кто-нибудь, возможно, так надерется, что забудет, что я
трижды делала подтяжку кожи - дважды в Мехико-Сити и разок в Германии, и
стащит с меня бюстгальтер. Тьфу ты, черт. Что я тебе несу такое? Мужчины
вроде тебя интересуются только своей работой и футболом.
Она снова заплакала. Билли теперь понял, что бокал, который она
только что осушила, далеко не первый за этот вечер. Он смущенно
заворочался в кресле и отпил из своего бокала. В желудке опять стало
тепло.
- Он уверен, что это рак кожи, потому что не способен поверить в
такую старомодную чушь, как цыганское проклятье. Но я видела по его
глазам, Билли, особенно в последний месяц... в них таилось, особенно по
вечерам - понимание... до него что-то дошло. Я думаю, потому он и уехал,
что я разглядела это в его глазах. Налить еще?
Билли покачал головой и проследил, как она подошла к бару и налила
себе еще мартини, увидел, что она делала элементарный коктейль с джином,
запах которого уловил на расстоянии.
Что же произошло с Кэри Россингтоном? В чем там дело? Часть его
разума не желала знать ответа на этот вопрос. Хаустон явно не провел
параллели, не увидел связи между тем, что происходит с Билли и с
Россингтоном. Да и с чего бы, собственно? Хаустон ничего не знал о
цыганах. Кроме того, Хаустон регулярно бомбардировал свой рассудок белыми
торпедами.
Леда вернулась с бокалом и села в кресло.
- Если он позвонит и скажет, что возвращается, - спокойно заговорила
она, - я поеду на нашу виллу в Каптиве. Там дикая жара в это время года,
но джина у меня хватит. Я жару не замечаю, а с ним оказаться наедине -
выше моих сил. Все еще люблю его, это факт. По-своему люблю. Но выносить
этого больше не могу. Представить себе, что он лежит в соседней кровати...
подумать, что он... он может дотронуться до меня... - Она поежилась и
немного расплескала содержимое бокала. Потом разом выпила и откровенно, не
|
|