Четверг, почти половина двенадцатого  утра.  Рози  отпила  глоток
воды "Эвиан", чтобы смочить рот и горло, и снова взялась  за  листы  с
текстом.
     - "Она приближалась, это точно; в этот раз слух его  не  обманул.
Петерсон  услышал  стаккато  ее  высоких  каблучков  по  коридору.  Он
представил, как она открывает сумочку, копается в ней в поисках ключа,
волнуясь и опасаясь, что кто-то может наброситься на нее сзади,  в  то
время как ей следовало бы волноваться о том, что ожидает  ее  впереди.
Он похлопал себя по карману, проверяя, на месте ли нож,  затем  быстро
натянул   на   голову   нейлоновый   лучок.   Когда   раздался    звук
поворачивающегося ключа, Петерсон выхватил нож..."
     - Стоп-стоп-стоп!  -   перебил   ее   зазвучавший   в   динамиках
нетерпеливый голос Роды.
     Рози подняла голову и посмотрела на  режиссера  через  стеклянную
стену. Ей не понравилось, как  сидит  Курт  Гамильтон  перед  огромным
пультом управления записывающей  аппаратуры  и  глядит  на  нее,  сняв
наушники и повесив их на шею, но гораздо сильнее встревожила ее  Рода,
которая курила длинную сигарету, игнорируя  табличку  "НЕ  ДЫМИТЬ"  на
стене. Рода выглядела так, словно провела накануне ужасную ночь, но  в
этом она была не одинока.
     - Рода? Я что-то не так сказала?
     - Ну, если вы носите нейлоновые  {лучки},  то  все  правильно,  -
ухмыльнулась  Рода,  стряхивая  пепел  в   одноразовый   пластмассовый
стаканчик, стоящий перед ней на пульте управления. -  Вообще-то,  если
задуматься, этот предмет женского туалета действительно может  довести
кое-кого до слез, но чаще всего его все-таки называют {чулками}.
     Несколько секунд Рози совершенно не могла сообразить, о чем  идет
речь,  затем  воспроизвела  в  уме  несколько  последних   прочитанных
предложений и застонала:
     - Дьявол, прошу прощения, Рода. Черт! Курт надел наушники и нажал
на кнопку;
     - "Убей все мои завтра", эпизод семьдесят тр...
     Рода положила ладонь ему на плечо и произнесла слова, от  которых
живот Рози словно наполнился ледяной водой.
     - Не стоит.
     Режиссер повернулась к стеклянной  кабинке,  увидела  потрясенное
лицо Рози и улыбнулась ей откровенно фальшивой улыбкой.
     - Не волнуйтесь, Рози. Я просто  объявляю  обеденный  перерыв  на
полчаса раньше, вот и все. Выходите.
     Рози поднялась со стула слишком быстро, ударившись бедром об угол
стола (хороший синяк!) и едва  не  перевернув  бутылку  с  водой.  Она
торопливо выскочила из кабинки.
     Рода и Курт стояли у выхода, и на мгновение ей показалось -  нет,
она {знала}, - что они говорили о ней.
     "Если  ты  действительно  так  считаешь,   Рози,   тебе   следует
обратиться к врачу, - остудила  ее  пыл  Практичность-Благоразумие.  -
Знаешь, к тому, который показывает чернильные кляксы и  спрашивает,  в
каком возрасте ты отучилась ходить на горшок". В последнее время  Рози
редко обращала внимание на внутренний голос, однако в этот раз она ему
по-настоящему обрадовалась.
     - Я могу лучше, - заверила она Роду. - И буду читать лучше  после
обеда, честное слово. Вот увидите.
     Так ли это? Она не знала, совершенно  не  знала.  Все  утро  Рози
провела в попытках проникнуться настроением книги,  как  получилось  с
"Сияющим лучом", но, увы, без толку. Она начинала  погружаться  в  мир
Альмы Сент-Джордж, которую преследовал сумасшедший обожатель Петерсон,
но в эту секунду ее отвлекал голос из  прошлого  вечера:  голос  Анны,
позвонившей, чтобы  сообщить  ей  о  смерти  бывшего  мужа,  человека,
направившего Рози в "Дочери и сестры", или голос Билла  с  явственными