|
зоопарке. Мы были помолвлены. Ее звали Бронуин О'Хара. Звучит как имя
героини романа Маргарет Митчелл, правда?
- Красивое имя.
- И красивая девушка. Она умерла от расширения сосудов мозга.
- О Билл!.. Мне так жаль...
- С тех пор я имел дело с парой девушек, и я не преувеличиваю - с
парой девушек, точка, конец рассказа. Родители все время ссорятся
из-за меня. Отец говорит, что я умру девственником, мать требует,
чтобы он оставил меня в покое и перестал браниться. Только она
произносит "бганиться".
Рози улыбнулась.
- А потом ты пришла в магазин и выбрала ту картину. Ты знала, что
должна заполучить ее, с самого начала, так ведь?
- Да.
- Примерно то же самое я почувствовал к тебе. Знаешь, я хотел
сказать тебе кое-что. То, что здесь происходит, не вызвано ни
добротой, ни благотворительностью, ни чувством долга. То, что здесь
сейчас происходит, абсолютно не связано с тем фактом, что бедная Рози
прожила тяжкую несчастную жизнь. - Он помедлил и затем добавил: - Это
потому, что я люблю тебя.
- Ты не можешь знать наверняка. По крайней мере, пока.
- Я знаю то, что я знаю, - возразил он, и интонации мягкой
настойчивости в его голосе слегка испугали ее. - А теперь давай
покончим с мыльными операми и перейдем к делу - прошу к столу.
И они приступили к ленчу. А когда наконец покончили с ним и Рози
почувствовала, что эластичная резинка трусиков врезается в кожу
живота, натянутую, как на барабане, они сложили остатки завтрака в
сумку-холодильник и снова закрепили ее на багажнике
"харлей-дэвидсона". Никто не появился; Шорлэнд принадлежал только им
двоим. Они опять подошли к воде и опять сели на большой обломок скалы.
Рози начала испытывать к этому камню сильные чувства; к такому камню,
думала она, можно возвращаться раз или два в году просто для того,
чтобы поблагодарить его... разумеется, если все закончится хорошо. А к
тому имелось достаточно признаков, насколько она могла судить.
Собственно, она не знала, был ли в ее жизни более счастливый день.
Билл обнял ее, затем бережно повернул лицо Рози к себе и начал
целовать ее. Через пять минут она {по-настоящему} испугалась, что
вот-вот упадет в обморок - происходящее казалось сном, родившимся в
затуманенном сознании, возбуждение ее достигло невероятной силы, в
памяти мелькали все те книги, рассказы и фильмы, которых она раньше не
понимала и принимала на веру. Как слепой, вынужденный принимать на
веру утверждение зрячего о том, что солнечный закат красив. Щеки
пылали, грудям, нежным и порозовевшим от его прикосновений через
тонкую ткань блузки, было тесно, и она пожалела, что надела
бюстгальтер. От этой мысли еще сильнее бросило в жар. Сердце в груди
пустилось в бешеный галоп, но это хорошо. {Все} хорошо. Она
перешагнула границу обыденной реальности и ступила на территорию
страны чудес. Рози опустила руку и почувствовала, насколько тверда его
плоть. Ей показалось, что она прикасается к камню, с тем отличием, что
камень не пульсировал бы под ладонью, как ее собственное сердце.
На минутку он позволил ее руке находиться там, затем осторожно
убрал и поцеловал в ладонь.
- На сегодня хватит, - произнес он хрипло.
- Но почему? - Она посмотрела на него открыто, {без} ложной
стыдливости или притворства. За всю жизнь Рози знала только одного
мужчину, Нормана, а он не принадлежал к тем, кто возбуждался от
простого прикосновения через брюки. Иногда - а за последние несколько
лет все чаще и чаще - он не возбуждался вовсе.
- Потому что, если мы не остановимся, я потом не смогу ходить.
Она посмотрела на него, сдвинув брови, с такой искренней
|
|