сетку. Юноша лет девятнадцати нес,  перекинув  через  плечо,  девушку,
одетую в шорты цвета хаки и верхнюю часть купальника-бикини. Когда  он
перешел на бег, девушка радостно заверещала и заколотила  ладонями  по
коротко  стриженной  макушке  парня.  Наблюдая  за  ними,  Рози  вдруг
подумала, достигает ли крик девушки поляны с лисьей норой,  и  решила,
что да. Она живо представила, как самка  лежит  под  корнями,  прикрыв
пушистым хвостом спящее потомство  и  прислушиваясь  к  доносящимся  с
пляжа шумам и крикам людей,  шевеля  навостренными  ушами,  поглядывая
вокруг блестящими и умными глазами, способная  на  всяческие  безумные
проделки.
     "Самцы погибают от болезни довольно быстро, но самки  могут  жить
долгое время, становясь все хуже и хуже". - подумала она  и  вспомнила
россыпь поганок, которые обнаружила на краю луга в тенистом, постоянно
сыром месте. Однажды летом бабушка показала ей эти  грибы,  назвав  их
"паучьими поганками", и хотя это название вряд ли можно  обнаружить  в
книгах по микологии, в памяти Рози остался их  гадкий  вид  -  бледная
воскообразная мякоть,  темные  пятнышки  на  шляпках,  {действительно}
похожие на паучков, если иметь развитое воображение...  а  ей  на  его
отсутствие жаловаться не приходится.
     "Значит, больная бешенством самка способна жить довольно долго...
Самцы погибают относительно быстро, но..."
     - Рози? Тебе холодно? Она непонимающе посмотрела на  него.  -  Ты
дрожишь.
     - Нет,  мне  не  холодно.  -  Она  посмотрела  на  студентов,  не
замечавших ни ее, ни Билла, как не замечают молодые люди всякого,  кто
старше двадцати пяти, затем перевела взгляд на Билла.  -  Думаю,  пора
возвращаться.
     - Ты права, - кивнул он.



                                  5


     На обратном пути движение слегка оживилось, поток машин стал  еще
больше, когда они выбрались на  Скайуэй.  Им  пришлось  ехать  немного
медленнее. Билл умело направлял мотоцикл в свободные промежутки  между
автомобилями, и Рози казалось, что они мчатся на спине  дрессированной
стрекозы, однако он вел мотоцикл осмотрительно, и у  нее  ни  разу  не
возникло ощущения опасности, ни разу не испугалась,  даже  когда  Билл
выехал на желтую разделительную полосу и  помчался,  обгоняя  большие,
похожие на флегматичных мастодонтов автомобили, терпеливо дожидающихся
своей очереди, чтобы  проехать  через  турникет.  По  сторонам  дороги
замелькали   указатели   с   названиями   "УОТЕРФРАНТ",    "АКВАРИУМ",
"ЭТТИНГЕР-ПИЕР", и Рози обрадовалась, что они уехали вовремя.  Она  не
опоздает к четырем часам, займет место в киоске, где  будет  продавать
футболки, и это хорошо. Она познакомит Билла со  своими  подругами,  и
это тоже хорошо. Рози не сомневалась, что он им понравится. Когда  они
проехали  под  плакатом  с  призывом  "ШАГНИ  В  ЛЕТО  С  "ДОЧЕРЯМИ  И
СЕСТРАМИ!", Рози ощутила прилив счастья, который позже в этот  долгий,
бесконечно долгий день будет вспоминать с тошнотворным ужасом.
     Она  увидела  рельсы  американских  горок  в  парке  развлечений,
сплошные петли, повороты, спуски и подъемы,  вырисовывающиеся  сложным
переплетением на фоне неба, услышала крики тех, кто катался на горках,
- звуки уходили ввысь, словно пар. На мгновение она крепче прижалась к
Биллу и засмеялась. Все будет нормально, все будет в порядке, подумала
Рози,  а  когда  в  сознании  всплыли  -  на  короткий  миг  -  черные
настороженные глаза лисицы, отмахнулась от воспоминания, как  люди  на
свадьбе стараются забыть о недавних похоронах.