|
вдруг замер: его взгляд привлекла плетеная корзинка, стоявшая на углу
стола. С ручки корзинки свисала карточка, на которой готическим
шрифтом было написано: "ОТПРАВЛЯЙСЯ В ПУТЬ, ПИСЬМЕЦО". В корзинке
лежало несколько готовых к отправке писем, и под конвертом,
адресованным дирекции компании кабельного телевидения "Лейкленд", он
увидел следующее:
/ендон
/рентон-стрит
"...ендон?"
"Макклендон?"
С выпученными от возбуждения глазами он выхватил письмо,
перевернув корзинку и высыпав ее содержимое на пол.
Да, Макклендон, Боже мой - Рози Макклендон! А чуть ниже уверенным
разборчивым почерком адрес, ради которого он готов пройти все муки
ада: 897, Трентон-стрит.
Из-под груды оставшихся листовок, рекламировавших приуроченный к
началу лета пикник "Дочерей и сестер", торчало хромированное лезвие
ножа для вскрытия писем. Норман схватил нож, вспорол конверт и, не
думая, сунул его в задний карман брюк. В то же время он снова вытащил
маску и надел ее на руку. В конверте находился один-единственный
фирменный бланк со стандартной шапкой, на котором имя АННА СТИВЕНСОН
было написано более крупным шрифтом, чем название "Дочери и сестры".
Норман бегло взглянул на это маленькое проявление тщеславия,
затем принялся водить маской над текстом письма, позволяя Фердинанду
читать его. Почерк Анны Стивенсон оказался крупным и изящным -
кое-кто, наверное, счел бы его даже слегка вычурным. Влажные и липкие
от пота пальцы Нормана дрожали и конвульсивно сжимались внутри маски
Фердинанда, заставляя быка корчиться в уродливых гримасах и ужимках.
{"Дорогая Рози!
Мне просто захотелось написать вам несколько строк в ваше новое
жилище (ибо мне известно, насколько важными являются такие первые
письма!) и сказать вам, как я счастлива, что вы пришли к нам в "Дочери
и сестры", как счастлива я, что мы смогли оказать вам помощь. Мне
также хотелось сообщить, как я ужасно обрадовалась вашей новой работе,
- меня не оставляет предчувствие, что вы не задержитесь на
Трентон-стрит слишком долго!
Каждая попадающая в "Дочери и сестры" женщина обновляет жизнь
других - тех, кто сопровождает ее в период залечивания душевных ран, и
тех, кто появится после ее ухода, поскольку все женщины оставляют
после себя частичку собственного опыта, силы и надежды.
Моя надежда состоит в том, чтобы видеть вас часто, Рози, и не
потому, что до полного выздоровления вам предстоит пройти еще долгий
путь, не потому, что вас обуревает множество чувств (главенствующим
среди них, смею предположить, является гнев), с которыми вы пока не
справились; но потому, что ваш долг - передавать другим то, чему
научились здесь, Вероятно, мне нет нужды напоминать вам обо всем этом,
но..."}
Тишину нарушил щелчок - довольно слабый, но показавшийся ему
оглушительным. За щелчком последовал другой звук: пи-пи-пи-пи.
Сработала сигнализация. У Нормана появилась компания.
6
|
|