происходит то, чего я меньше всего ожидаю, -  я  не  могу  забыть  ее.
Такое случается только в фильмах да в рассказах на страницах журналов,
которыми завалены столы приемных в поликлиниках. Я лично никогда в это
не верил. И вот, на тебе, получите,  пожалуйста.  Я  вижу  ее  лицо  в
темноте, когда выключаю свет. Я думаю о ней за завтраком.  Я...  -  Он
помедлил, внимательно и встревоженно глядя на нее. - Надеюсь, я вас не
напугал?
     Он действительно ее напугал, и очень здорово, и  в  то  же  время
никогда в жизни она не слышала ничего более прекрасного. У нее  горело
все  тело  (а  ступни  оставались  холодными  как  лед),  она  слышала
усыпляющий шелест вентиляторов  над  головой.  Казалось,  их  было  не
меньше тысячи, целый батальон вентиляторов.
     - Эта женщина является, чтобы продать мне  обручальное  кольцо  с
камнем, который считает бриллиантом... хотя в глубине  души  понимает,
что камень фальшивый. Потом, когда я узнаю, где она  живет  и  прихожу
навестить - с букетом в руке  и  сердцем  в  пятках,  если  можно  так
выразиться, - она чуть  не  расшибает  мне  голову  банкой  фруктового
коктейля. Не хватает вот столько. - Он поднял  правую  руку  и  развел
большой и указательный пальцы на полдюйма. Рози вытянула руку -  левую
- и развела большой и указательный пальцы на дюйм.
     - Скорее вот столько, - уточнила она. - И  я  похожа  на  Роджера
Клеменса - у меня отличная реакция.
     Он от души рассмеялся ее шутке  -  хорошим,  искренним,  глубоким
грудным смехом. Через секунду она захохотала вместе с ним.
     - Как бы там ни было, леди не нажимает на  пусковую  кнопку,  она
лишь легонько поглаживает ее блестящую красную  поверхность,  а  потом
прячет  ручки  с  оружием  за  спину,  как  мальчишка,  застигнутый  с
"Плейбоем", который стащил  из  ящика  отца.  Она  говорит:  "О  Боже,
извините!", и мне хочется узнать, кто же враг,  ибо  оказывается,  что
это не я. А потом я задумываюсь над тем, до какой степени бывшим  стал
ее бывший муж,  потому  что  не  всякая  счастливая  в  браке  женщина
приходит ко мне в  ломбард,  чтобы  расстаться  со  своим  обручальным
кольцом. Понимаете?
     - Да, - кивнула она. - Думаю, да.
     - Это очень важно для меня. Видите ли, если вам  кажется,  что  я
сую нос не в свои дела, я согласен, так оно, наверное, и  есть,  но...
за считанные минуты эта  женщина  все  переворачивает  во  мне,  и  я,
естественно,  не  желаю,  чтобы  у  нее   имелись   какие-то   прочные
привязанности. С другой стороны, мне не хочется, чтобы ее  преследовал
страх, заставляющий всякий раз, когда кто-то звонит, открывать  дверь,
держа в руке банку консервированнего фруктового  коктейля  размером  с
ведро. Вы следите за ходом моих мыслей? Понимаете, что я хочу сказать?
     - Думаю, да, - сказала она. - Бывший муж, очень даже бывший. -  А
потом, сама не зная почему, добавила: - Его зовут Норман.
     Билл с серьезным видом склонил голову:
     - Теперь я  понимаю,  почему  вы  от  него  ушли.  Рози  невольно
засмеялась и зажала рот ладонями. Лицо ее  пылало  огнем.  Наконец  ей
удалось взять себя в руки, но к тому времени из глаз потекли слезы,  и
ей пришлось утереть их салфеткой. - Все нормально?  -  спросил  он.  -
Кажется, да. - Не хотите рассказать мне о нем? Перед ней неожиданно  с
четкостью ночного кошмара возник  образ.  Это  была  старая  теннисная
ракетка Нормана, видавший виды "Принс" с рукояткой, обмотанной  черной
лентой. Насколько она помнила, ракетка до сих пор висела дома на стене
над лестницей, ведущей в подвал. За первые годы их брака он  несколько
раз колотил ее ракеткой. Потом, примерно через полгода после выкидыша,
произошло нечто гораздо более ужасное. Он  изнасиловал  ее  с  помощью
ракетки,   всунув   рукоятку   ей   в   анус.   Во   время   заседаний
терапевтического кружка в "Дочерях и сестрах" она  поделилась  (именно
так  это  называлось,  {делиться}  -  слово  одновременно   точное   и
отвратительное) с остальными  женщинами  многим  из  своего  семейного