здоровье людей.
     Если люди  жили  на  какой-либо  планете  по  собственному  выбору  в
негостеприимном окружении, то это была их проблема, но все  то,  что  было
связано с предотвращением гибели людей, входило в  юрисдикцию  Межзвездной
медицинской службы. А в колонии с симптомом  "условие  Крузо"  нужно  было
спасать людей от смерти!
     Чтобы чем-то занять себя и  отвлечься  от  мрачных  мыслей,  Кальхаун
решил приготовить ужин. Мургатройд  сидел  на  задних  лапках  и  блаженно
принюхивался. Уже совсем стемнело. На одну  вторую  часть  планеты  пришла
ночь. Послышались новые звуки, очень тихие.  Кальхаун  вышел  из  корабля.
Пастбище было слабо освещено сверкающей ленточкой в небесах. Она выглядела
во много раз ярче Млечного Пути, и балки энергорешетки на ее фоне казались
совсем черными. Кальхаун  заметил  темную  фигуру,  затем  она  исчезла  и
появилась вновь на другой стороне пастбища. Потом появился  еще  кто-то  и
направился к энергорешетке. Это был совсем другой человек,  не  тот,  кого
Кальхаун увидел у лужайки. Итак, он  наблюдал  смену  караула  и  еще  раз
подумал, что отчуждение людей порождает самые непривлекательные  качества:
подозрительность и враждебность. Судя по всему, планета была малозаселена,
поскольку эти непривлекательные качества были слишком уж ярко  выражены  в
отношениях между небольшими сообществами. Кальхаун предположил, что  таких
сообществ должно быть по крайней мере три и, что  маловероятно,  полностью
изолированных друг от друга. Одно сообщество имело в  своей  собственности
энергоустановку  и   передатчик   космической   связи   без   видеоэкрана.
Отделенность   этих   сообществ   друг   от   друга   и   явная   взаимная
недоброжелательность усугубляли "синдром Крузо".
     Мургатройд отужинал, и его пушистый животик стал круглым  как  мячик.
На сытого и довольного тормаля напала  приятная  истома,  и  он  свернулся
клубком на своей подушке, прикрыв нос пушистым хвостом.
     Кальхаун не успел привыкнуть к смене дня и ночи на этой  планете.  Он
пытался читать, но не мог сосредоточиться; пытался заснуть, но  просыпался
от непривычной тишины, от мычания коров; раза два ему показалось,  что  он
слышал резкие, как взрывы, звуки - это ледники, раскалываясь,  сползали  с
гор. Он даже попытался сосредоточиться на размышлении  относительно  того,
как человеческий  мозг,  выбирая  единственно  правильное  решение,  вдруг
останавливается в своем выборе на совершенно неправильном  и  пагубном,  и
ему стало не по себе.
     Было уже совсем темно, когда Кальхаун  услышал  шорох,  идущий  через
внешние микрофоны. Он включил  громкость  и  убедился,  что  группа  людей
приближается к звездолету. Он сухо сказал:
     - Мургатройд, у нас будут гости. Они  не  объявили  о  своем  визите,
поэтому они - незваные гости.
     Мургатройд проснулся и наблюдал, как Кальхаун проверил, на  месте  ли
бластер, и включил микрофон бортового журнала.
     - Все готово? - серьезным голосом спросил  Кальхаун  своего  тормаля.
Последовал неизменный ответ: "Чи". И  тут  кто-то  осторожно  постучал  во
входной люк.
     Кальхаун поморщился и отправился в шлюзовой  блок.  Он  разблокировал
вход и открыл дверь люка. И тотчас его оттеснили в корабль  темные  фигуры
людей. Дверь  тихо  защелкнулась.  Кальхаун  увидел  перед  собой  пятерых
мужчин, одетых в теплые длинные накидки  и  рукавицы.  Лица  их  закрывала
плотная темная  ткань  видны  были  только  глаза.  Вооружение  пришельцев
составляли  ножи,  бластеров  Кальхаун  не  заметил.  Плотный  мужчина   с
холодными серыми глазами, видимо, был за главного.
     - Вы - тот человек, который приземлился вчера, -  сказал  он  низким,
несколько резковатым голосом. - Меня зовут  Хант.  Мы  из  Города-Два.  Вы
сотрудник Медслужбы?
     - Совершенно верно, - ответил Кальхаун.  Четыре  пары  глаз,  которые
были устремлены на него, выражали скорее страх, чем угрозу.  Хант  смотрел
на Кальхауна спокойно. - Мне пришлось приземлиться, чтобы  узнать,  где  я
нахожусь, - продолжил Кальхаун. - Программа астронавигатора дала  сбой,  и