Двалину казалось, что все его раны совершенно зажили. Разумеется, это
было совершенно не так, но упрямый гном и слушать ничего не хотел.
     - Развяжите! - бушевал он, едва не  опрокидывая  при  этом  лавку.  -
Развяжите сами, не то хуже будет!
     - Если кому и будет хуже, так это тебе, глупый, - беззлобно  заметила
Лииса, молодая крепкая  деваха,  не  так  давно  пришедшая  к  Аргнисту  с
погибшего на юге хутора. Сегодня была  ее  очередь  исполнять  обязанности
сиделки при буйном больном. Саата уже грозилась  подмешать  гному  в  пиво
сонное зелье, чтобы хоть как-то его утихомирить. - Опять  раны  вскроются,
кому это нужно?
     - Не вскроются, не  вскроются!  -  гном  отчаянно  вертелся,  пытаясь
ослабить путы.
     - Когда вскроются, поздно будет, - назидательно заметила  девушка.  -
Кабы не колдун с белым луком, отправился бы ты к Хедину, братишка! Ежели б
не его чародейство - наша Саата-травница тебе бы уже ничем не помогла.
     - Чародейство? - внезапно напрягся Двалин. - Ты сказала, чародейство?
     - Ну да, - простодушно ответила Лииса. - С такими-то  ранами,  как  у
тебя! Токмо чарами и спасешься.
     - Пришелец...  Эльстан...  наложил  на  меня  _с_в_о_и_  чары?  -  по
разделениям выговорил гном.
     - Наложил,  наложил,  -  радостно  кивнула  Лииса,  не  понимая,  чем
недоволен гном. - И хорошие чары! Сильный он волшебник, и  Жезл  настоящий
имеет...
     - Жезл... жезл... - гном внезапно закрыл глаза и откинулся обратно на
подушку, замерев, точно лишившись чувств.
     - Эй, эй! - встревоженная молодка подалась ближе. - Случилось что?
     - Я в порядке, - сквозь  сжатые  зубы  ответил  Двалин.  -  В  полном
порядке.
     Не веря, Лииса подошла к лавке. Как учили, нащупала биенье Жилы Жизни
на левом запястье гнома. Все и впрямь было в порядке. Однако Двалин  лежал
совершенно неподвижно, задрав к потолку бороду и лицо его, можно  сказать,
"побледнело  как  снег",  хотя   как   могла   проявиться   бледность   на
красновато-коричневой  коже  гнома,  потемневшей  от  кузнечной  копоти  и
покрасневшей от жара горнов?
     Немного погодя Двалин открыл глаза. Посмотрел на  испуганно  глядящую
Лиису и усмехнулся.
     - Да все хорошо. Просто, Р-родгар, мне обидно стало, что не взяли!..
     Это была  наглая  и  неприкрытая  ложь.  И  любой  хоть  мало-мальски
искушенный слушатель, конечно же, немедленно уловил  бы  фальшь  в  словах
Двалина. Но Лииса как раз и не была таким слушателем. Жизнь у  нее  и  так
выдалась нелегкая, чтобы забиваться  себе  голову  еще  и  чужими  бедами.
Сказал гном, что все в порядке - значит, так  оно  и  есть.  Развязать  не
просит, отпустить не требует. Все, как матушка Деера сказала. Значит,  мне
и беспокоиться не о чем.
     Двалин же после этого, казалось, тоже ничуть  не  изменился.  Правда,
перестал бушевать. Однако в те моменты, когда его никто не мог  видеть,  в
глазах гнома таилась такая смертная тоска и боль, что  заметивший  бы  это
отшатнулся в испуге.
     Он постепенно поправлялся.  Рваные  раны  затягивались  на  удивление
быстро - Эльстан постарался на  славу.  Провалявшись  четыре  полных  дня,
Двалин с разрешения Сааты поднялся на ноги  как  раз  в  тот  день,  когда
Аргнист, Эльстан и сыновья сотника насмерть схватились с  Ордой  на  Холме
Демонов.
     Первым делом гном отправился на кухню.
     - Дрова, вижу, на исходе? - осведомился  Двалин,  просунув  бороду  в
дверь поварской.
     Колотых чурочек, как всегда, не  хватало.  Мужики  всячески  пытались
увильнуть от этой надоедливой работы. Целый день  топором  махать,  рубить
круглые поленья - кому охота.
     - Небось брюхо заныло? - понимающе усмехнулась распоряжавшаяся  здесь