|
Внешне хутор никак не изменился. Только из трубя кузни валил
непривычно густой дым. Наглухо запертые ворота внешнего частокола
приоткрылись ровно настолько, чтобы пропустить всадников поодиночке.
Первой к сыновьям бросилась Деера. Дозорные мальчишки уже передали
весть - мол, скачут двое, одного раненого везут - и сердце хозяйки хутора
едва не вырвалось из груди. Деера бросилась - и замерла, впившись в ладонь
зубами при виде бессильно свесившегося с лошади Аргниста.
- Ну, чего встали?! - рявкнул подоспевший Алорт. - Батюшку в дом
несите! Саату сюда с ее снадобьями! Все я за вас думать должен!
Про Эльстана никто и не вспомнил.
- И что ж теперь нам, разнесчастным, делать? - Деера всхлипывает,
слезы уголком передника утирает. На душе - черными-черно, ровно в ночь
солнцеворота декабрьского.
Мать с сыновьями сидит, вместе нелегкую думу думают. Чужих никого не
позвали, даже жен Алортову и Арталегову. Саата, впрочем бы, и так не
пошла. Сидит возле Аргниста неотступно. И - смилостивься грозный Ракот! -
старому сотнику пока что хуже не приходится. Саата даже надеется, что
свекр выкарабкается.
- Что делать, что делать... - шипит Арталег. Мыслей дельных у него
небогато, зато злобы - на десятерых хватит. - Ясно, что делать! Хутор
делить надобно! Людей, скотину... каждому - его долю. Пока весна, пока ни
Орды, ни Нечисти...
Все так и обмерли.
- Ты что же, братец, батьку уже в домовину уложил? - Алорт глаза
сузил, вот-вот ударит.
- Ага! Ты-то старший, тебе никуда уходить не надо, все тебе
готовеньким достанется, - огрызается Арталег. - А вот мне с Армиолом все
своим горбом поднимать придется!..
Деера спешит вмешаться, иначе - чувствует - быть беде.
- Сынки, сынки, вы что?! Будем спорить, ссориться да делиться - точно
все Орде в утробу пойдем. Показал бы вам батюшка, как браниться сейчас!..
Алорт, Арталег, уймитесь. Ты, средненький, и впрямь погоди похоронку
заводить. А ты старшенький, тоже умом пораскинь - ко всему быть готовыми
надо. И ежели что - то и впрямь Арталега выделять придется. Обычай таков.
Если, конечно, ты, сыне, и впрямь выделиться пожелаешь. Но может, все ж
что получше предложишь?
Арталег укора в вопросе не слышит, оживляется:
- А что? Предложу! На юг уходить к Рубежу Рыцарскому.
И вновь все молчат.
- Да ты что? Насиженное место бросить? Через все леса - на юг? -
дивится Деера. - Уж сколько годочков никто отсюда уйти и не пытался...
- Потому что уж больно пустых черепов на Костяной Гряде все боялись,
- бросает Арталег. - Никто даже и не попробовал...
- Да не потому не пробовали, что боялись, дурья твоя башка, -
презрительно цедит Алорт. - А потому, что здесь мы - Хозяева! А там кто?
Нищие, бродяги, изгои... страшнее сказать - рабы! Каждый на шею веревку
накинуть сможет...
Это было правдой. Безземельных хватало и на юге. Арталег это знает не
хуже других и тем не менее не сдается.
- То-то здесь вы всем владеем, до чего дотянуться сможем! То-то здесь
у нас поля широкие, луга пышные, а стада тучные! Как мыши по щелям сидим,
за ворота не высунемся. Уже мало что под землю не забились!..
- Хочешь идти - иди, - ровно произносит Деера. - Долю свою я тебе
сама отсчитаю золотом, что у отца припрятано. Иди! Только воды здесь не
мути.
Арталег пугается. Видно, подобного не ожидал. Опускает голову,
запинаясь, бурчит что-то - мол, дескать, это ж просто слова...
- А раз слова, так и хорошо, - не меняя тона, говорит Деера. Жена
|
|