торной дорогой к хутору Нивена. Конечно, завсегда лучше всем многолюдством
наваливаться - но, когда дело  о  стольких  жизнях  идет,  не  до  высоких
воинских искусств. Орду задержим - и то ладно.
     Миновали поля. Кони на лапах своих идут по сугробам, словно по  земле
твердой. Всадники все как один головы капюшонами накрыли -  им  на  дорогу
смотреть нечего кони  сами  путь  отыщут.  Побереги  глаза  до  соседского
хутора, воин. Там капюшоном от ветра не отгородишься.
     Пошли лесным пределом. Тут ветер как будто  чуть  приутих  -  вековые
деревья, сосны да ели, какая ни есть, а все ж защита. Отринь мысли темные,
воин. В бой надлежит веселым идти как на свадьбу  -  тогда  и  враг  перед
тобой отступит, коли поймет, что Костлявой ты не слишком страшишься... Ну,
а ежели худшее случится - ранят тебя или с коня стащат - то  помни  что  в
подшлемнике ягода волчегон вшита. Раскусишь ее - и все.  Тихо,  без  боли,
без страданий уйдешь.
     Быстро бегут откормленные, сильные кони. Знают, что впереди  битва  и
от того еще сильнее наддают ходу -  сами,  без  понуканий.  До  соседского
хутора - пол часа хорошего конского ходу. А сейчас с  поспешанием  и  того
быстрее управимся...
     Армиол же, сам горячий, своего скакуна горячит еще  больше  мало  что
вперед отца, Аргниста вырываясь. Смелый парень. Себя не щадит,  в  бою  об
осторожности не думает. Уж Аргнист его и словесно вразумлял и вожжами даже
поучил - все без толку. Рвется парень в самую гущу, строя не держит, спину
открытой оставляет... Братья уже дважды спасали - а ему все не в прок. Вот
и сейчас - Аргнист покосился неодобрительно,  но  сказать  уже  ничего  не
успел - раздвигаются деревья, в стороны расступаются и  -  вот  они,  поля
соседские, вот он, Нивена хутор!
     И - Орда вокруг него.
     Они успели вовремя.
     На поле - светло, как днем; не  жалеет  Нивен  горючего  порошка  (на
хуторах  порошок  этот  горпесом  именуют  -  от  слов   "горючий   песок"
сокращение), хоть и скуп - а знает, что сейчас время  все  запасы  в  дело
пускать. Продорожишься - жизнью расплатишься. Первый частокол весь  горит;
ров  дохлыми  тварями  Орды  завален;  видно,  где  Защитник  проходил.  А
нивенские все уже внутри, со вторых стен отбиваются. И - видно -  дело  их
худо. Хоботяры на  крышу  пытаются  вскарабкаться,  жуки-стеноломы  нижние
венцы срубов ломают, многоглавцы ядовитым дымом плюются (Защитник-то где?!
Этих-то тварей он к хутору подпускать никак не должен был!), рогачи  живой
примет строят,  чтобы,  значил,  шестилапых  зубачей  на  верх  запустить.
Клювокрылы в воздухе вьются, выжидают, когда кто-то во  двое  на  открытом
месте покажется. Вот они-то  к  нам  первыми  и  пожалуют.  Аргнист  резко
натянул поводья.
     - В круг!  Лучники!  Готовьсь!  -  никак  от  старой  своей  речи  не
отучится. Все по привычке командует, ровно новобранцами на плацу. Народ  и
без того знает, что делать...
     Заботливо сберегаемые охотничьи луки растянуты до самого уха.  Стрелы
боевые, оголовки гномами кованы - давно замечено, что подгорную сталь Орда
куда больше человечьей не любит; вот, клювокрылы расчухали наконец, что  к
чему, развернулись, пасти пораспахивали - клыки у них  алым  огнем  горят,
чтобы, значит, испужать верней - и вперед.
     Аргнист уронил руку - и тотчас же в вой ветра вплелось дружное и злое
пенье десятков спущенных тетив. Северным охотникам никакой  ветер  прицела
не собьет. Выстрелили хорошо, дружно, стрелы ушли кучей  -  и  добрых  три
четверти воткнулись в широкую грудь клювокрыльего вожака. У него хоть тоже
чешуя роговая на теле, да только  тонковата  она  супротив  добрых  стрел,
тонковата! Ишь, крыльями забил, набок  завалился...  все,  сейчас  в  снег
сядет... и верно! Сел! Ну, теперь докончить!
     - Арталег!.. - Аргнист в стременах привстал, капюшон откинул - вперед
смотрит. Знает, средний сын  с  клювокрылом  сам  справится  -  он  и  его
десяток. А у Аргниста сейчас на  уме  другое  -  понять,  куда  этой  Орде
ударить, да так, чтобы ее от  вторых  стен  бы  оттянуть,  пока  остальные