|
Не получаются, брате, против той Орды лихие верховые атаки. Как бы
быстро ни мчался ты по полю - Орда тебя все равно остановит. Она ведь
потерь не считает. Ей все равно, сколько тварей сегодня ляжет - завтра из
лесов новые выползут. Упрешься рано или поздно в осклизлый барьер копьями
твоими пропоротых туш - и остановишься. А Орде только того и надо. С боков
да со спины нападать - на это ее твари известные мастера.
Первым подоспел Харлаг. У него хутор большой, восемь десятков в седло
садятся. Он, хоть королевским воином никогда и не был, Аргнистовы
наставления слушал внимательно - и ударил как подобает. В спину тем, что
лезли на кольцо всадников старого сотника.
Плотный клин конных копейщиков смял, раздавил и разбросал в разные
стороны накатившую было волну чудовищ. Смял, оставив на своем пути лишь
истоптанный, залитый дымящейся кровью и заваленный изрубленными,
исколотыми тушами снег. Широкоплечий бородач с окладистой бородой мало что
не до пояса приветственно махнул рукой старому сотнику.
- Хо, Аргнист! Красный Огонь увидел? Я вот тоже, как заметил - сразу
сюда. Что здесь деется-то, а? Защитники где? Куда ударим?
- Защитников не видать, - старый сотник едва мог перекричать вой и
свист непрекращающейся бури. - Ударим к воротам. Я там уж был - вынесли...
Если Орду от стен не отбросим - Нивену каюк.
- Да неужто он обоих Защитников потерял? - подивился Харлаг,
поглаживая бороду. - Отродясь такого не припомню!
- Я тоже, однако ж не видел их никого. Все, брате, пошли, веди своих!
Теперь в клине шло тринадцать десятков тяжеловооруженных всадников.
Харлаговы заорали, требуя их вперед пустить - мы, дескать, свежее.
Ударили. Второй раз разбросали сонмище тварей перед собой, второй раз
выстелили снега черным ковром, второй раз вломились в ворота - и вовремя.
Потому что жуки-стеноломы уже прошибли железными лбами своими два
широких пролома во внутренних стенах, стали видны вскрытые внутренности
хутора. По обледенелым бревнам вверх ползли ногогрызы, костоглоты и прочая
мелкота; за ними скапливались броненосцы, а поверх их широких щитов
готовилась к решительному натиску кавалерия рогачей. Хоботяры не
показывались - верно, атаковали хутор с противоположной стороны. Это у них
в обычае, даже можно сказать - в крови: всегда только с двух сторон бить.
Всадники по пять-шесть разом протискивались в ворота. Орда уже
выстроила обычный оборонительный порядок; основой его, становым хребтом
стояли рогачи, наклонив лобастые головы с длинными заостренными рогами.
Рога эти не простые - каждый может удлиняться и укорачиваться - ну, ровно
человек копьем бьет. Правда, пока это у них ее чуть медленнее выходит, чем
у человека - и в том спасение наше, брате!
Внешний частокол хутора все еще горел, из защиты превратившись теперь
в помеху - из-за него всадники не могли развернуться. Но - делать нечего.
Придется и на рога идти.
- На хар-га брать придется, - рявкнул Харлаг. - Эй, копья ать!..
В высоком и узком окне стены хутора мелькнула еле заметная во мраке
фигурка - девчушка с факелом. Простоволосая, в одной меховой выворотке,
высунулась по пояс и заголосила:
- Сосе-еди! Спаса-ай-те! Орда ужо внутри-и-и!...
Слова ее превратились в истошный визг. Факел зашатался, на мгновение
стало видно мохнатое щупальце, ухватившее девчонку поперек талии, затем
утробное урчание, треск, снова дикий визг - и глухое ритмичное уханье.
Хоботяра дорвался. Девчонку снасиловать - для этих тварей первое
удовольствие - сильнее даже, чем пожрать. И вся снасть мужская у них для
этого имеется.
Тут-то, брате, кровь в голову и бросается. Тут-то, брате, в глаза-то
и темнеет. Тут-то, брате, душу и скручивает так, что уже ни рогов, ни
|
|