|
потомок Исилдура должен помочь загладить его вину, я вместе с Гэндальфом
принял участие в долгих и безнадежных поисках.
Затем Гэндальф рассказал, как они исходили все дикие земли вплоть до
гор тени и до границ Мордора.
- Здесь мы уловили слухи о нем и предположили, что он долго прожил
здесь в темных холмах, но мы не нашли его, и я отчаялся. А затем в своем
отчаянии я вновь подумал об испытании, которое сделало бы ненужными поиски
Голлума. Кольцо само могло сказать, является ли оно Кольцом власти. Я
вспомнил слова Сарумана, сказанные на Совете.
"Девять, семь и три, - говорил Саруман, - имеют каждое свой
драгоценный камень. Совсем не то у одного. Оно круглое и безо всяких
украшений, как будто это простое Кольцо. Но тот, кто его изготовил, нанес
на него свои знаки, которые мудрый и искусный, быть может, сумеет
разглядеть и прочитать."
Он не сказал, что это за знаки. Кто теперь мог это знать?
Изготовитель. А Саруман? Как бы ни был он искушен в сказании, его знания
должны иметь источник. Чья рука кроме руки Саурона, держала Кольцо до его
исчезновения? Только рука Исилдура.
С этой мыслью я оставил поиски и быстро отправился в Гондор. В
прежние дни члены моего клана часто бывали здесь, но больше всего Саруман.
Он часто и подолгу гостил у владык города. Владыка Денетор принял меня
менее приветливо, чем в прежние дни, и очень неохотно разрешил осмотреть
груды свитков и книг.
"Если вы действительно ищете только, как вы говорите, записи о
древних днях и об основании города, читайте! Ибо, по моему мнению, то, что
было, менее темно, чем то, что будет, а меня больше заботит будущее. Но
даже если вы более искусны, чем Саруман, который долго изучал мою
библиотеку, вы не найдете ничего, что было бы неизвестно мне - я знаю все,
что касается сказания об этом городе."
Так сказал Денетор. И однако в его грудах лежит множество записей,
которые теперь мало кто может прочесть, потому что их письмена и языки
темны для потомков. И, Боромир, в Минас Тирите лежит непрочитанный никем,
кроме Сарумана и меня, свиток, написанный самим Исилдуром. Ибо Исилдур не
отправился прямо на север из Мордора, как рассказывают некоторые.
- Некоторые на севере, возможно, - вмешался Боромир. - В Гондоре все
знают, что вначале он отправился в Минас Анор и жил там со своим
племянником Менелдилом, давая ему наставления, прежде чем передать ему
управление южным королевством. В это время он вырастил здесь последний
отросток белого дерева в память о своем отце и брате.
- И в это же время он написал свиток, - сказал Гэндальф, - и об этом
не помнят в Гондоре, кажется. Ибо этот свиток имеет отношение к Кольцу, и
вот что в нем говорится:
Великое Кольцо будет наследием северного королевства, но записи об
этом должны быть оставлены в Гондоре, где также живут потомки Элендила,
пока не придет время, когда память об этих событиях потускнеет...
И после этих слов Исилдур описывает Кольцо таким, каким он его нашел:
Оно было горячее, когда я в первый раз взял его, горячее, как
пылающий уголь, и моя рука была обожжена, так что я усомнился, пройдет ли
когда-нибудь боль. Но постепенно оно остывало и, казалось, сморщилось,
хотя ни его форма, ни красота не изменились. А надписи на нем, которые
вначале были так же ясны, как алое пламя, с трудом теперь различимы. Они
написаны в старой манере Эрегиона, так как в Мордоре не знают букв для
такой тонкой работы: но язык надписи мне не известен. Мне кажется, что это
язык черной земли, грубый и отвратительный. Какие злые мысли здесь
записаны, я не знаю, но снимаю копию с надписи, пока она совсем не
поблекла. Кольцо, может быть, несет жар руки Саурона, которая была черна и
однако горела, как огонь. Ею же был убит Гил-Гэлад. Может, если Кольцо
вновь накалить, письмена станут снова видны. Но я не буду рисковать: из
всех изделий Саурона это самое прекрасное. Оно уже драгоценно для меня,
хотя заплатил я за него великой болью.
|
|