Когда я прочел эти слова, мои поиски были окончены. Ибо надпись,  как
и предполагал Исилдур, была сделана на языке Мордора и слуг башни. И  было
известно ее содержание. В те  дни,  когда  Саурон  впервые  надел  Кольцо,
Келебримбор,  создатель  трех  колец,  заподозрил  его,  услышал,  как  он
произносит эти слова, и таким образом была открыта его злая сущность.
     Я немедленно распрощался с Денетором, но когда я отправился на север,
до меня дошли из Лориена вести, что Арагорн проходил этим путем и  что  он
разыскал создание по имени Голлум. Поэтому  я  решил  увидеться  с  ним  и
выслушать его рассказ. Я даже не смел гадать, какие смертельные  опасности
он преодолел в одиночку...
     - О них незачем рассказывать, - сказал Арагорн. - Если человеку нужно
пройти в виду Черных Ворот или топтать цветы в долине Моргула,  ему  нужно
готовиться  к  опасностям.  Я  тоже  в  конце  концов  отчаялся  и   решил
возвращаться домой. И тут, благодаря случайной удаче,  я  увидел  то,  что
искал: следы мягких ног на илистом берегу пруда. След был свежий и вел  не
к Мордору, а от него. По краям мертвых болот  шел  я  по  нему  и  наконец
нашел. Блуждая среди стоячих озер, глядя  в  воду  до  самого  наступления
тьмы, я поймал его, Голлума. Он был вымазан зеленой слизью. Боюсь, что  он
никогда не сможет полюбить меня: он меня укусил, я не был  с  ним  вежлив.
Ничего я не смог получить из его рта, кроме следов  зубов.  Я  думаю,  это
была худшая часть моего путешествия - дорога назад, когда я следил за  ним
днем и ночью, заставляя его идти за собой с веревкой на шее,  пока  он  не
смирился из-за отсутствия еды и питья. Так  я  привел  его  в  чернолесье.
Здесь я передал его эльфам, так как мы договорились об этом заранее.  И  я
был рад избавиться от его  общества:  уж  очень  он  вонял.  Надеюсь,  мне
никогда больше не  придется  смотреть  на  него.  Но  пришел  Гэндальф,  и
начались их долгие разговоры.
     -  Да,  долгие  и  утомительные,  -   согласился   Гэндальф,   -   но
небесполезные. Прежде всего, его рассказ о  потере  Кольца  согласуется  с
тем, что нам сейчас впервые открыто рассказал Бильбо. Но  я  узнал  также,
что Кольцо Голлума досталось ему из великой реки вблизи полей  радости.  Я
узнал также, что он владел им долго. Множество  жизней  своего  маленького
народа.  Власть  Кольца   продлила   его   годы   много   дольше   обычной
продолжительности жизни. Но такой властью обладает только великое Кольцо.
     А если и этого доказательства недостаточно, Гилдор, то есть еще  одно
испытание, которому я подверг его. На этом самом Кольце,  которое  вы  все
видите гладким и круглым, имеется надпись:  письмена,  о  которых  говорил
Исилдур, все еще могут быть прочтены, если у кого-нибудь хватит силы  воли
бросить Кольцо на время в огонь. Я сделал это, и вот что прочел.

              Аш наэг дурбатулук, аш наэг димбатул
              Аш наэг тракатулук агх бурзум-ищ кримпатул.

     Голос чародея поразительно изменился. Он  внезапно  стал  угрожающим,
властным, твердым, как камень. Тень, казалось, легла на полуденное солнце,
и на пороге на мгновение сгустилась тьма. Все вздрогнули, а эльфы  закрыли
уши.
     - Никогда раньше никто не осмеливался произносить слова этого языка в
Имладрисе, Гэндальф Серый, - сказал Элронд, когда уже тень прошла, и все с
облегчением вздохнули.
     - Будем надеяться, что больше этого не произойдет никогда, -  ответил
Гэндальф. - И тем не менее я не прошу у вас прощения, мастер  Элронд.  Ибо
если мы не хотим, чтобы вскоре этот язык звучал во  всех  уголках  запада,
все должны понять: эта вещь действительно то, чем  ее  считают  мудрые,  -
сокровище врага, преисполненное всей его злобой, в нем  заключена  большая
часть его силы. К нам из черных годов дошли слова, услышав которые кузнецы
Эрегиона поняли, что они преданы:

              А одно, Всесильное - Властелину Мордора,
              Чтоб соединить их, чтоб лишить их воли,