|
них он был всего лишь одним из "аттракционов" на приеме. Отсюда было и
возбуждение хоббитят.
- Г - значит главный! - кричали они, а старик улыбался. Хоббитята
знали внешность Гэндальфа, хотя он появлялся в Уделе редко и никогда не
оставался надолго; но ни дети, ни их родители никогда не видели фейерверка
- он принадлежал легендарному прошлому.
Когда старик с помощью Бильбо и нескольких гномов закончил разгрузку,
Бильбо раздал несколько пенни, но, к разочарованию зевак, не была взорвана
ни одна шутиха.
- Теперь уходите! - сказал Гэндальф. - Вы получите достаточно, когда
придет время.
И он исчез внутри вместе с Бильбо, и дверь закрылась. Юные хоббиты
некоторое время тщетно смотрели на дверь, а потом разошлись. Им казалось,
что день приема никогда не наступит.
Внутри Бильбо и Гэндальф сидели в маленькой комнате у открытого окна,
выходящего на запад, в сад. Вторая половина летнего дня была яркой и
мирной. Цветы блестели красным и золотым: львиный зев, подсолнечник,
настурция - росли вдоль дерновых стен и заглядывали в круглые окна.
- Как прекрасно выглядит твой сад, - заметил Гэндальф.
- Да, - ответил Бильбо, - я его очень люблю и вообще люблю наш добрый
старый Удел, но мне кажется, что пора взять отпуск.
- Ты хочешь уйти?
- Да. Я задумал это уже давно, и теперь замысел мой окреп.
- Хорошо. Больше говорить об этом не будем. Укрепляйся в своем плане
и это будет к лучшему для тебя и для всех нас.
- Надеюсь. Но во всяком случае я собираюсь повеселиться в четверг и
сыграть свои маленькие шутки.
- А кто же будет им смеяться? - спросил Гэндальф, качая головой.
- Посмотрим, - улыбнулся Бильбо.
На следующий день еще множество повозок поднялись на холм. Вначале
раздавалось ворчание по поводу "местных интересов", но на той же неделе из
Торбы-на-Круче полетели во все концы заказы на различные виды провизии,
товаров, предметов роскоши, которые производились в Хоббитоне, Байуотере
или в любом другом районе. Жители бурно радовались: они начали считать дни
в календаре, и все высматривали почтальонов в надежде получить
приглашение.
Вскоре начали рассылаться приглашения, и почта Хоббитона была
блокирована, а почта Байуотера перегружена, и был объявлен добровольный
набор помощников почтальонов... Постоянный поток их поднимался вскоре по
холму, неся сотни вежливых выражений "спасибо, я обязательно буду".
На воротах Торбы-на-Круче появилось объявление: входить не
разрешается, за исключением занятых на приеме. Но даже те, кто занимался
подготовкой приема, или заявляли это, редко получали разрешение войти. Сам
Бильбо был занят: писал приглашения, распечатывал ответы, подбирал подарки
и делал еще кое-какие приготовления. Со времени прибытия Гэндальфа он
никому не показывался на глаза.
Однажды утром хоббиты обнаружили, что большое поле к югу от входной
двери Бильбо покрыто мотками веревки и столбами навесов и павильонов. В
насыпи, выходящей на дорогу, был проделан особый проход, вырублены широкие
ступени и построены большие белые ворота. Три семейства хоббитов на
Бэгшот-Роу, жившие по соседству с домом были особенно заинтересованы и
чрезвычайно завидовали. Почтенный старик Скромби перестал даже делать вид,
что работает в своем огороде.
Начали подниматься навесы. Был построен особый павильон, такой
большой, что дерево, росшее в поле, оказалось внутри павильона и гордо
стояло в одном его конце, у главного стола. Все его ветви были увешаны
лампами. Самое соблазнительное и многообещающее (с точки зрения хоббитов)
- огромная открытая кухня, в северном углу поля. Прибыл отряд поваров из
всех гостиниц и харчевен, чтобы кормить гномов и другой странный народ,
квартировавший в Торбе-на-Круче. Возбуждение росло.
|
|