лохмотьями скрывалась белая  одежда.  Стояла  тишина,  только  дыхание  со
свистом вырывалось у Гимли.
     - Мы встретились снова, говорю я! - сказал старик, подходя к  ним.  В
нескольких шагах от них он остановился, глядя на них из-под капюшона. -  И
что же вы здесь делаете? Эльф, человек и гном,  все  одетые  по-эльфийски.
Несомненно,  ваша  история  достойна  внимания.  Подобные  вещи  не  часто
встретишь.
     - Вы как будто хорошо знаете Фэнгорн, - заметил Арагорн. - Это верно?
     - Не совсем, - ответил старик, -  на  его  изучение  можно  потратить
множество жизней. Но я прихожу сюда время от времени.
     - Можем ли мы узнать ваше имя и затем выслушать то,  что  вы  скажете
нам? - спросил Арагорн. - Утро проходит, а у нас срочные дела.
     - Я уже сказал то, что хотел: что вы  здесь  делаете  и  какова  ваша
история? Что касается моего имени... - Он  засмеялся  и  смеялся  долго  и
негромко. Арагорн почувствовал, что при этом звуке по  телу  его  пробежал
холодок, странная холодная дрожь - но  он  чувствовал  не  страх  и  ужас,
скорее порыв холодного ветра или дождя, который разгоняет тревожный сон.
     - Мое имя! - снова заговорил старик. - А разве вы не  догадались?  Вы
слышали его раньше. Да, вы слышали его уже. Но давайте ваш рассказ.
     Три товарища стояли молча и ничего не отвечали.
     - Некоторые усомнились бы в том,  стоит  ли  ваше  дело  рассказа,  -
сказал старик. - К счастью, я кое-что о нем знаю. Вы идете по следам  двух
молодых хоббитов. Не смотрите так, будто никогда не  слышали  о  хоббитах.
Слышали, и я  слышал.  Они  взбирались  сюда  позавчера  и  встретили  тут
кое-кого, кого не ожидали встретить.  Удовлетворит  ли  это  вас?  Или  вы
хотите узнать где  они  сейчас?  Ну,  ну,  может,  я  сумею  сообщить  вам
кое-какие новости. Но почему мы стоим? Видите ли, ваше дело теперь уже  не
такое срочное, как вы считали. Давайте посидим немного.
     Старик  повернулся  и  пошел  к  груде  камней  у  стены  углубления.
Немедленно, как будто освободившись  от  заклинания,  все  зашевелились  и
задвигались. Гимли ухватился за рукоять топора. Арагорн  выхватил  меч,  а
Леголас подобрал лук.
     Старик, не обращая на  это  внимания,  наклонился  и  сел  на  низкий
плоский камень. При этом его серый плащ распахнулся, и все увидели, что он
одет в белое.
     - Саруман! - воскликнул Гимли, делая шаг вперед с понятым топором.  -
Говори! Отвечай, куда ты спрятал наших  друзей!  Что  ты  сделал  с  ними?
Говори, или я сделаю в твоей шляпе такую дыру,  что  даже  колдуну  трудно
будет заделать ее!
     Старик оказался слишком проворен для Гимли.  Он  вскочил  на  ноги  и
прыгнул на вершину большого камня. Тут  он  стоял,  сделавшись  неожиданно
очень высоким, возвышаясь над ними. Он поднял свой жезл, и топор выпал  из
руки Гимли и со звоном упал на камни. Меч Арагорна, зажатый в  неподвижной
руке, сверкнул внезапным пламенем. Леголас закричал и  выпустил  в  воздух
стрелу, которая исчезла в вспышке пламени.
     - Митрандир! - кричал эльф. - Митрандир!
     - Доброй встречи, снова говорю я, Леголас, - сказал старик.
     Все смотрели на него. Волосы его были белы, как  снег  при  солнечном
свете; сверкала белизной вся его одежда; глаза под  густыми  бровями  были
яркими, отбрасывая лучи, как солнце; во всей его фигуре выражалась власть.
Они стояли и не могли сказать ни слова, пораженные удивлением, и радостью,
и страхом.
     Наконец Арагорн зашевелился.
     - Гэндальф! - сказал он. - Вы вернулись к нам, когда не было  никакой
надежды, вернулись в крайней необходимости. Что за вуаль опустилась на мои
глаза? Гэндальф!
     Гимли ничего не сказал, но опустился на колени, заслонив глаза.
     - Гэндальф! - повторил старик, как бы вспоминая давно забытое  слово.
- Да, таково было имя. Я был Гэндальфом.
     Он сошел с камня и, подобрав свой  серый  плащ,  завернулся  в  него: