оказались на ведущей вверх широкой дороге с колеей.
     У подножья холма, окруженного стеной, они оказались в тени  множества
высоких зеленых курганов. На их западных склонах  трава  была  белой,  как
будто покрытой  снегом:  среди  травы  светилось  бесчисленное  количество
маленьких цветов.
     - Смотрите! - сказал Гэндальф. - Как прекрасны и  ярки  глаза  травы.
Вечными называют их, потому что они цветут круглый год и растут в  местах,
где лежат мертвые люди. Смотрите: мы пришли к Великим Могилам,  где  лежат
предки Теодена.
     - Семь могил слева  и  девять  справа,  -  сказал  Арагорн.  -  Много
поколений сменилось с тех пор, как был построен золотой зал.
     - Пятьсот раз с тех пор опадали красные листья в Чернолесье,  где  мы
живем, - сказал Леголас, - хотя для нас это малый промежуток времени.
     - Но для всадников Марки это было очень давно, -  сказал  Арагорн,  -
для них рассказы о строительстве этого  дворца  -  легенда,  теряющаяся  в
тумане  времен.  Теперь  они  называют  эту  землю  своим   домом,   своей
собственностью, и язык их изменился и  отличается  от  языка  их  северных
родственников.
     Он тихим голосом запел песню на языке, незнакомом эльфам и гномам; но
они слушали, потому что их околдовала суровая мелодия.
     - Вероятно, это язык рохирримов, - предположил Леголас, - он похож на
эту землю; он богат и обширен, но в то же время жесток и строг, как  горы.
Но я не понимаю слов, чувствую только печаль, свойственную смертным людям.
     - Вот как это звучит на общем языке, - сказал  Арагорн,  насколько  я
могу перевести.

                   Где теперь лошадь и всадник?
                   Где рог, который трубил когда-то?
                   Где теперь пламя пылает?
                   Где волосы, яркие, словно золото?
                   Где теперь песни арфы?
                   Где луки, стрелы, шлем и кольчуга?
                   Где же весна и где жатва?
                   Где поле, изборожденное плугом?
                   Они ушли, словно ветер,
                   Прошедший по полю густой волной.
                   Они ушли, словно песня,
                   Как дождь далекий в степи пустой.
                   Кто может собрать легкий пепел
                   Давно сгоревшей сосны лесной?
                   Кто может услышать песню,
                   За море ушедшую давней весной?

     Так говорил давным-давно забытый поэт в Рохане, вспоминая как высок и
прекрасен был Эорл Юный, ехавший с севера. Его конь Фолароф, отец лошадей,
был крылатый. Так поют люди по вечерам.
     С этими словами путники миновали  молчаливые  могилы.  Поднимаясь  по
извилистой дороге на зеленый склон холма, они подъехали наконец к  широкой
обветренной стене и воротам Эдораса.
     Здесь  сидело  много  воинов  в  ярких  кольчугах.  Они  вскочили   и
преградили им путь копьями.
     -  Стойте,  чужеземцы!  -  воскликнули  они  на  языке   Риддермарка,
потребовав, чтобы путники сказали им свои имена и дело, которое привело их
сюда. В глазах их было удивление, но не  было  дружелюбия;  и  они  мрачно
поглядывали на Гэндальфа.
     - Я хорошо понимаю вашу речь, - ответил он  им,  -  но  мало  кто  из
чужеземцев умеет это. Почему вы  не  говорите  на  общем  языке,  как  это
принято на западе, если хотите, чтобы вам ответили?
     - Такова воля короля  Теодена:  никто  не  должен  пройти  через  эти
ворота, если он не знает наш язык и если он не друг нам, - ответил один из