всяком случае казалось усталым ногам Фродо и  Сэма.  Ущелье  повернуло  на
восток и постепенно становилось шире и мельче.  Наконец  небо  посветлело:
приближалось утро. Горлум не  проявлял  никаких  признаков  усталости,  но
сейчас он взглянул наверх и остановился.
     - День близко, - прошептал он, как будто день был  хищником,  который
мог услышать и прыгнуть на него. - Смеагорл останется здесь и желтое  лицо
не увидит меня.
     - Мы были бы рады увидеть солнце,  -  сказал  Фродо,  -  но  мы  тоже
останемся здесь: мы слишком устали, чтобы идти дальше.
     -  Неразумно  радоваться  желтому  лицу,  -  проговорил  Горлум.  Оно
обжигает. Хорошие чувствительные хоббиты остаются со  Смеагорлом.  Орки  и
другие плохие существа вокруг. Они  могут  далеко  видеть.  Оставайтесь  и
прячьтесь со мной.
     Втроем они сели у скальной стены ущелья. Теперь  она  была  ненамного
выше высокого человека, и у ее  основания  лежали  широкие  плоские  плиты
сухого камня: ручей бежал в углублении у другой стены. Фродо и  Сэм  сняли
мешки и сели на одну из плит. Горлум шлепался и плескался в ручье.
     - Мы должны немного поесть, - сказал Фродо. - Ты голоден, Смеагорл? У
нас мало еды, но мы разделим ее с тобой.
     При слове  "голоден"  зеленоватый  свет  вспыхнул  в  бледных  глазах
Горлума; казалось они еще больше выпятились на его тощем болезненном лице.
На какое-то время он снова впал в прежнюю манеру разговора.
     - Мы голодны, мы истощены, да, моя прелесть, -  сказал  он.  Что  они
едят? И есть ли у них рыба? - он высунул язык за острыми желтыми зубами  и
облизал бесцветные губы.
     - Нет, у нас нет рыбы, - ответил Фродо. - У нас есть только это, - он
показал кусок лембаса, - и вода, если только эта вода пригодна для питья.
     - Да, да, хорошшший хозяин, -  сказал  Горлум.  -  Пить,  пить,  пока
можем! Но что это у них, моя прелесть? Это съедобно? Это вкусно?
     Фродо отломил кусочек вафли и протянул в  обертке  из  листа.  Горлум
понюхал лист и лицо его исказилось: на нем появилась гримаса отвращения  и
злобы.
     - Смеагорл чувствует это! - сказал он. - Лист из страны  эльфов,  га!
Он воняет. Смеагорл взбирался на их деревья и потом не мог отмыть воздух с
рук, с моих хороших рук. - Отбросив лист, взял  вафли  и  откусил  уголок,
плюнул, и его потряс приступ кашля. - Ах, нет! - плевался он. - Вы  хотите
задушить бедного Смеагорла. Пыль и уголь, он не может этого есть. Он умрет
с голоду. Он не может есть еду хоббитов.  Умрет  с  голоду.  Бедный  худой
Смеагорл!
     - Мне жаль, - сказал Фродо, - но, боюсь, я ничем не могу помочь тебе.
Я думаю, что пища будет для тебя хороша если ты попробуешь. Но,  возможно,
ты не можешь даже попробовать.
     Хоббиты в молчании жевали свой лембас... Сэм подумал,  что  теперь  у
него вкус  лучше,  чем  раньше:  поведение  Горлума  заставило  его  вновь
обратить внимание  на  вкусовые  качества  эльфийского  хлеба.  Но  он  не
чувствовал удовольствия. Горлум  следил  за  каждым  куском,  который  они
подносили ко рту, как голодный пес у стола обедающего.  Только  когда  они
кончили еду и приготовились к отдыху, он убедился, что они  не  утаили  от
него какое-нибудь лакомство, которое он мог бы съесть. Тогда он отошел  на
несколько шагов, сел и немного поскулил.
     - Послушайте! - прошептал Сэм, обращаясь к Фродо, но не слишком тихо:
его на самом деле не заботило, услышит ли его слова Горлум.  -  Мы  должны
поспать, но не одновременно с этим голодным негодяем поблизости, обещал он
нам или не обещал. Смеагорл или Горлум, он не  мог  быстро  изменить  свои
привычки. Вы спите, мастер Фродо, а я вас разбужу, когда  почувствую,  что
мои глаза слипаются. Будем спать по очереди, пока он поблизости.
     - Возможно, ты и прав, Сэм, - сказал ему Фродо, говоря открыто.  -  В
нем есть перемена, но я еще не уверен, какова  она  и  насколько  глубока,
хотя я думаю, что нет  необходимости  в  страхе  -  сейчас.  Дежурь,  если
хочешь. Дай мне два часа, не больше, потом позовешь меня.