из Мордора или верил, что  сделал  это  благодаря  своей  хитрости.  Фродо
заметил, что Горлум употребил местоимение "я", а это было  признаком,  что
на какое-то мгновение в нем победила старая правдивость и искренность.  Но
даже если в этом пункте можно было доверять Горлуму, Фродо не  мог  забыть
об уловках Врага. "Побег  мог  быть  разрешен  или  организован  и  хорошо
известен в Башне Тьмы".
     - Я спрашиваю тебя, - повторил Фродо,  -  охранялся  ли  этот  тайный
путь.
     Но имя Арагорна привело Горлума в мрачное настроение. У него был  вид
оскорбленного лжеца, который единственный раз сказал правду  или  хотя  бы
часть ее. И он не ответил.
     - Он не охранялся? - еще раз спросил его Фродо.
     - Да, да, возможно. В этой  стране  нет  безопасных  мест,  -  угрюмо
сказал Горлум. - Нет безопасных мест. Хозяин может  попытаться  или  пойти
домой. Других путей нет.
     Они не могли больше ничего от него добиться. Название опасного  места
и высокого прохода он не говорил или не мог сказать.
     А название было Кирит Унгол и внушало  оно  ужас.  Возможно,  Арагорн
сумел бы сказать им об этом и о значении этого названия; Гэндальф  мог  бы
предупредить  их.  Но  они  были  далеко,  Арагорн  находился   вместе   с
Гэндальфом, который стоял среди развалин Изенгарда,  борясь  с  Саруманом,
задержанный предательством. Но в тот момент,  когда  он  сказал  последние
слова Саруману, и палантир ударился о ступени  Ортханка,  мысли  Гэндальфа
устремились к Фродо и Сэмвайсу,  через  множество  лиг  его  мозг  пытался
постигнуть их с надеждой и жалостью.
     Может быть, Фродо почувствовал это, даже не зная о судьбе  Гэндальфа,
считая, что он исчез во тьме Мории. Он долго сидел молча, опустив голову и
стараясь припомнить все, что говорил ему Гэндальф. Но  не  смог  вспомнить
ничего, что подсказало бы ему  выбор.  В  сущности  руководство  Гэндальфа
прекратилось очень скоро, слишком скоро, когда земля Тьмы была еще далеко.
Как они войдут в нее, он не говорил. Сам он  некогда  побывал  в  крепости
Врага на севере, в Дол Гулдуре. Но был ли он в Мордоре,  в  Барад-Дуре,  у
Горы Огня с тех пор, как вновь обрел силу Повелитель  Тьмы?  Фродо  думал,
что не был. И теперь он, маленький невысоклик из Удела, простой хоббит  из
сельской местности, должен сделать то, что не могли  или  не  осмеливались
сделать великие мудрецы и воины. Какая злая судьба! Но он сам принял ее на
себя в собственной гостиной в далекую весну другого  года,  теперь  такого
далекого, что он казался главой из  истории  молодости  земли,  когда  еще
цвели деревья серебра и золота. Ему предстоял трудный выбор. И какой  путь
он изберет? Оба вели к ужасу и смерти.
     День продолжался. Глубокая тишина царила в небольшом углублении,  где
скрывались путники, так близко от границ земли  ужаса  -  тишина,  которая
ощущалась так, словно толстая завеса отделила их от остального  мира.  Над
ними был купол бледного неба со множеством дымных полос; он казался  очень
далеким и высоким.
     Даже  орел,  пролетевший  в  небе,  не  смог  бы  заметить  хоббитов,
молчавших, неподвижных, завернувшихся в тонкие  серые  плащи.  Он  мог  бы
задержаться на мгновение, чтобы получше  разглядеть  Горлума  -  крошечную
фигурку, распростершуюся на земле.  Может  он  принял  бы  его  за  тощего
ребенка в изорванной одежде, с руками и ногами, тонкими, как  кости:  мяса
не хватит даже на один клевок.
     Голова Фродо клонилась к коленям, но  Сэм  откинулся  назад,  заложив
руки за голову, и смотрел в пустое небо. Оно долго оставалось  пустым.  Но
потом Сэму показалось, что он видит темную птицеподобную фигуру, парящую в
воздухе и кружащуюся в пределах его видимости. Пролетели еще  две  фигуры,
потом еще четыре. Они были очень далеко, и их трудно было  разглядеть,  но
каким-то образом Сэм знал, что они огромны, с большим размахом крыльев,  и
летят на большой высоте. Он закрыл глаза  и  наклонился  прячась.  Тот  же
предупредительный страх охватил его, который он  испытывал  в  присутствии
черных всадников, беспомощный страх, приносимый ветром с криком,  хотя  на