прощальному приему. Думаю, что  тебе  может  понадобиться  моя  помощь  на
дороге.
     Вначале Фродо беспокоился и  часто  задумывался,  что  же  такое  мог
услышать Гэндальф, но постепенно его беспокойство рассеялось, а в  хорошую
погоду он вообще забывал о своих заботах. В Уделе редко приходилось видеть
такое прекрасное лето  и  такую  прекрасную  осень:  деревья  гнулись  под
тяжестью яблок, в ульях было полно меда  и  пшеница  уродилась  высокая  и
густая.
     Осень уже давно наступила, когда Фродо  начал  вновь  беспокоиться  о
Гэндальфе. Уже проходил сентябрь, а от мага не было никаких известий.  Все
ближе  становился  день  рождения  и  переселения,  а  Гэндальф   все   не
возвращался и не слал сообщений. А Торбу-на-Круче охватила суета.  Прибыли
некоторые из друзей Фродо, чтобы помочь ему упаковаться: тут были Фрекогар
Болдер и Фольс Булкинс и, конечно, его ближайшие друзья: Пин Крол и  Мерри
Брендизайк. Вместе они перевернули Торбу вверх дном.
     Двадцатого сентября в Бакленд двинулись две грузовые повозки:  в  них
были вещи и мебель, отправленные Фродо в его  новый  дом.  Повозки  должны
были проехать по мосту через Брендивайн. На следующий день Фродо начал  по
настоящему беспокоиться и постоянно высматривал Гэндальфа. Утро  четверга,
его дня рождения, было таким же ясным и прекрасным, как много лет назад, в
день приема Бильбо. Гэндальф все еще не появлялся. Вечером Фродо дал  свой
прощальный ужин: он был совсем небольшим, лишь для него самого и  четверых
помощников: а Фродо был обеспокоен и находился в плохом настроении.  Мысль
о том, что он скоро расстанется с друзьями своей юности, огорчила его.  Он
раздумывал, как сообщить им об этом.
     Четверо хоббитов были в отличном расположении  духа,  и  ужин  вскоре
стал веселым, несмотря на отсутствие Гэндальфа. В столовой, кроме стола  и
стульев, ничего не было, но еда была хорошей, а вино - отличным: Фродо  не
включил свое вино в список проданного Лякошель-Торбинсам.
     -  Что   бы   не   случилось   с   остальным   моим   добром,   когда
Лякошель-Торбинсы  наложат  на  него  лапу,  для  этого  я  нашел  хорошее
помещение! - воскликнул Фродо, осушая  свой  стакан.  Это  были  последние
глотки старого вина.
     Они спели много  песен  и  обсудили  множество  вопросов,  выпили  за
здоровье Бильбо и Фродо - это был обычай, установленный самим Фродо. Затем
они вышли подышать свежим воздухом и взглянуть на звезды,  а  потом  легли
спать. Прием окончился, а Гэндальфа все не было.
     На следующее утро они опять занялись упаковкой оставшегося  имущества
еще на одну повозку. На ней вместе с Фетти  (Фрекогаром  Болдером)  выехал
Мерри.
     - Кто-то должен быть там и согреть дом к  вашему  приезду,  -  сказал
Мерри. - Ну, пока. Увидимся послезавтра, если не уснете в пути.
     После завтрака ушел домой Фродо, но Пин остался.  Фродо  беспокоился,
напрасно ожидая шагов Гэндальфа. Он решил ждать до ночи. В  конце  концов,
если он срочно понадобится Гэндальфу, тот может  прийти  и  в  Крикхэллоу.
Может, он уже там и поджидает их. Фродо собирался уйти пешком из Хоббитона
в Баклбери, притом среди многих причин было  и  желание  в  последний  раз
взглянуть на Удел.
     - К тому же мне надо потренироваться, - сказал он, глядя  на  себя  в
пыльное зеркало в полупустом зале. Он уже давно не предпринимал длительных
прогулок, и ему показалось, что отражение выглядит вялым.
     После   завтрака,   к   большому   неудовольствию   Фродо,    прибыли
Лякошель-Торбинсы: Любелия и ее старший сын Лото.
     - Наконец наше! - сказала Любелия, входя. Это  было  невежливо  и  не
совсем правильно: договор  о  продаже  Торбы-на-Круче  вступал  в  силу  в
полночь. Но, наверно, Любелию можно было простить: ей пришлось ждать этого
момента на 77 лет дольше, чем она рассчитывала, и сейчас ей было 100  лет.
Она пришла проследить, чтобы ничто из оплаченного ею не пропало, и  хотела
получить ключи. Потребовалось немало времени, чтобы удовлетворить ее,  так
как она принесла с собой длинные списки и хотела удостовериться,  что  все