дуновение менее тяжелого воздуха, но они уже прошли мимо.
     - Здесь не один туннель, - прошептал он с усилием:  казалось  трудным
не то что говорить, даже дышать. - Орочье место!
     После этого сначала он справа;  потом  Фродо  слева  прошли  еще  три
четыре таких отверстия, широких и узких, но сомнений  в  главном  пути  не
было, он не поворачивал и продолжал вести вверх. Но как долог он, много ли
еще предстояло им идти, смогут  ли  они  это  выдержать?  Тяжесть  воздуха
возрастала по мере их продвижения. И продвигаясь вперед, они чувствовали в
кромешной тьме какое-то слабое сопротивление, словно что-то задевает их за
головы  и  руки,  какие-то  мягкие  щупальца,  может  быть  это  подземные
растения.  Они  не  могли  определить,  что   это.   Зловоние   продолжало
усиливаться. Оно росло до тех пор, пока хоббитам  не  стало  казаться  что
этот запах - единственно оставшееся у них чувство и что  это  их  мучение.
Час, два часа, три часа - сколько они провели в этой лишенной света  дыре?
Часы, дни или недели. Сэм оставил свою сторону туннеля и прижался к Фродо,
руки их встретились и сплелись, и так вместе они продолжали идти.
     Наконец Фродо, ощупывающий левую  сторону  стены,  обнаружил  боковой
ход. Он был гораздо шире, чем все пройденные ими; из него доносилось такое
отвратительное зловоние и такое ощущение кроющейся  опасности,  что  Фродо
пошатнулся. Сэм споткнулся, чуть не упав.
     Борясь с тошнотой и страхом, Фродо схватил Сэма за руку.
     - Вверх! - хрипло, без голоса, сказал он. - Запах и опасность исходят
отсюда. Быстрее!
     Собрав все оставшиеся силы и решительность, он потащил Сэма за собой.
Сэм, спотыкаясь пошел рядом с ним. Одни шаг, два три шага,  наконец  шесть
шагов. Может они прошли это ужасное невидимое отверстие, но так или иначе,
а двигаться стало легче, как будто чья-то  враждебная  воля  на  мгновение
отпустила их. Держась за руки, они с трудом двигались дальше.
     Почти  немедленно  перед  ними  встала   новая   трудность.   Туннель
раздваивался, и во тьме они не могли определить более  широкий  или  более
прямой проход. По которому им идти, по левому или по правому? Они не знали
этого, а неверный выбор мог означать смерть.
     - Куда пошел Горлум? - тяжело дыша, спросил Сэм. -  И  почему  он  не
подождал нас?
     - Смеагорл? - попытался позвать Фродо. - Смеагорл!  -  но  голос  его
глох, и слова почти не срывались с его губ. Ответа не было и не было  даже
эха или дрожания воздуха.
     - На этот раз он ушел насовсем, - пробормотал Сэм.  -  Я  думаю,  что
именно сюда он и хотел нас привести. Горлум! Если я когда-нибудь  дотянусь
снова до тебя рукой, ты об этом пожалеешь.
     Вскоре, спотыкаясь и шаря во тьме, они обнаружили, что  левый  проход
закрыт: то ли это был тупик, то ли его загородил  упавший  сверху  большой
камень.
     - Здесь нет пути, - прошептал  Фродо.  -  И  нужно  идти  по  правому
проходу.
     - И быстро! - задыхался Сэм. - Здесь есть кое-что похуже  Горлума.  Я
чувствую, что на нас что-то смотрит.
     Они не прошли и нескольких ярдов, как сзади раздался  звук,  особенно
ужасный в тяжелой  тишине:  булькающий,  звучно  журчащий  звук  и  долгий
зловещий  свист.  Они  повернулись,  но  ничего  не  увидели.  Они  стояли
неподвижно, как камин, глядя во тьму, и ждали сами не зная чего.
     - Это ловушка! - сказал Сэм и положил руку  на  рукоять  меча;  делая
это, он подумал о тьме могилы, в которой лежал этот меч.  -  Хотел  бы  я,
чтобы старый том был поблизости, - почти произнес он.
     И вот, когда он стоял в  темноте,  охваченный  чернотой  отчаяния,  с
гневом в сердце, ему показалось, что он видит свет: свет  в  мозгу,  почти
невыносимо яркий вначале, как солнечный  луч  в  глазах  того,  кто  долго
находился в темнице без окон. Потом  появились  цвета:  зеленый,  золотой,
серебряный  и  белый.  Далеко,  как  на  маленькой  картине   нарисованной
мастером-эльфом, он увидел госпожу Галадриэль, стоящую на траве Лориена  и