|
Прощайте и будьте бдительны!
Теперь Гэндальф ехал по широкой равнине за Ранмас Эчер. Так люди
Гондора называли внешнюю стену, построенную ими с огромным трудом после
того, как Итилиен оказался в тени врага. Более чем на десять лиг тянулась
она от подножия гор, ограждая поля Пеленора - прекрасные плодородные земли
на длинных склонах и террасах, спускающихся к Андуину. В самом удаленном
пункте, на северо-востоке, стена находилась в четырех лигах от ворот
города и здесь она с хмурого откоса смотрела на низины у реки; люди
сделали ее здесь высокой и прочной: именно в этом месте подходила дорога
от бродов и мостов Осгилиата и проходила в охраняемые ворота между
укреплениями. В самом близком пункте на юго-востоке, стена отстояла от
города не более чем на лигу. Здесь Андуин, сделав широкий изгиб у холмов
Эмин Арнон в южном Итилиене, резко поворачивал на запад, и внешняя стена
возвышалась на самом берегу реки. Под ней лежали причалы гавани Харленд
для кораблей, приплывающих вверх по течению из южных областей.
Земля за стеной была богатой, с обширными пашнями, множеством садов и
фермами, с печами для сушки хмеля, амбарами, загонами и хлевами, со
множеством ручьев, бегущих по зеленым полям с гор к Андуину. Но число
живших здесь пастухов и земледельцев было невелико, и большая часть людей
Гондора жила в семи кругах города или в высокогорных долинах Лессарнала,
или дальше на юге, в прекрасном Лебенене, с его пятью быстрыми реками.
Здесь, между горами и морем, жил суровый народ. Эти люди считались
гондорцами, но кровь у них была смешанной, они были смуглые высокого
роста, и их предки происходили от забытых людей, которые жили в тени
холмов в темные годы до прихода королей. А дальше, в большой области
Белфалас, жил принц Имрахил в своем замке Дол Амрот у моря; он был
благородного происхождения, как и его люди, высокие, гордые, с серыми
глазами.
Начинался день, и Пиппин проснувшись, осмотрелся. Слева от него
лежало море тумана, поднимаясь к унылой тени на востоке. Справа поднимали
свои головы большие горы, тянувшиеся с запада и внезапно круто
обрывавшиеся, как будто река пробила гигантский барьер. И тут, где белые
горы Эред Нимрайс подошли к концу, Пиппин увидел, как и обещал Гэндальф,
темную массу горы Миндолуин, глубокую пурпурную тень ее высоких долин и ее
склон, белевший в свете начинающегося дня. И на его выступающем склоне
возвышался охраняемый город, с его семью стенами из камня, такими прочными
и старыми, что, казалось, они были не построены, но высечены гигантами из
костей земли.
Пока Пиппин смотрел в удивлении, цвет стены сменился с серого на
белый, и неожиданно солнце вышло из восточной тени и послало луч,
ударивший прямо в лицо города. Пиппин громко вскрикнул: башня Экталион,
стоящая высоко внутри самой верхней стены, засверкала на фоне неба
жемчугом и серебром, высокая и прекрасная, а ее вершина была как будто
сделана из хрусталя; белые знамена свисавшие с укреплений, развевались на
утреннем ветерке, слышался высокий чистый звук серебряных труб.
Так Гэндальф и Перегрин на восходе солнца подъехали к большим воротам
Гондора, и железные створки распахнулись перед ними.
- Митрандир! Митрандир! - кричали люди. - Теперь мы знаем, что буря
действительно близка!
- Она уже над вами, - сказал Гэндальф. - Я скакал на ее крыльях.
Пропустите меня! Я должен увидеться с повелителем Денетором, пока длится
его наместничество. Что бы не случилось, вы пришли к концу известного вам
Гондора. Пропустите меня!
Люди расступались, услышав его повелительный голос, и больше не
расспрашивали его хотя и смотрели в удивлении на хоббита, сидевшего перед
ним, и на лошадь, что несла его. Люди Гондора редко использовали лошадей,
и их лишь изредка можно было увидеть на улицах, когда скакал какой-нибудь
всадник со срочным поручением повелителя. И люди говорили:
- Это конечно, один из больших коней короля Рохана. Может и сами
рохиррим скоро явятся к нам на помощь...
|
|
