Свивая тысячи путей
                   В один бурливый, как река.
                   Вот только плыть куда по ней,
                   Не знаю я пока...

     - Похоже на стихи Бильбо, - заметил Пин. - Или это твое  собственное?
Звучит не очень ободряюще.
     - Не знаю, - сказал Фродо. - Пришло в  голову:  может,  я  их  слышал
когда-то. Действительно, очень  похоже  на  стихи  Бильбо  последних  лет,
незадолго до его ухода. Он часто говорил, что существует лишь одна дорога,
что она похожа на большую реку, ее источники начинаются у каждой двери,  а
каждая тропка - ее приток. "Опасное  занятие,  Фродо,  выходить  из  своей
двери, - говорил он обычно. - Ты ступаешь на дорогу, и если не  придержишь
ноги, то неизвестно куда придешь. Понимаешь ли  ты,  что  каждая  тропинка
может привести к Лихолесью или к Одинокой Горе, или в еще более далекие  и
худшие места?"  -  Он  часто  говорил  так,  отправляясь  на  прогулки  из
Торбы-на-Круче.
     - Что ж, дорога не сможет нести  меня  дальше,  по  крайней  мере,  в
ближайший час, - заявил Пин, снимая лямки мешка. Остальные последовали его
примеру, усевшись на обочину и опустив ноги на дорогу. Передохнув немного,
они поели и еще отдохнули.
     Солнце уже начало опускаться, когда они спустились с  холма.  До  сих
пор на дороге они не встретили ни души. Дорога использовалась  редко,  так
как не была приспособлена для повозок, да и движение в этом лесном  уголке
Удела  было  слабое.  Уже  около  часа  шли  они  по  дороге,  когда   Сэм
остановился, прислушиваясь. Теперь они находились на ровной  местности.  И
дорога после множества изгибов прямо простиралась по травянистой  равнине,
усеянной высокими деревьями - предвестниками леса.
     - За нами по дороге едет лошадь или пони, - сказал Сэм.
     Они оглянулись, но поворот дороги мешал им видеть далеко назад.
     - Может, это Гэндальф догоняет нас, -  предположил  Фродо:  но,  даже
произнеся эти слова, он  чувствовал,  что  это  не  так,  он  почувствовал
внезапное желание спрятаться от всадника, настигавшего их.
     - Может, это и слишком, - извиняющимся шепотом сказал он, - но  я  не
хочу, чтобы меня видели на дороге. Я устал от вопросов, пересудов. А  если
это Гэндальф, - добавил он, подумав, - мы устроим ему сюрприз, отплатив за
опоздание. Давайте спрячемся!
     Они быстро  побежали  налево  и  спустились  в  небольшое  углубление
недалеко от  дороги.  Здесь  они  легли  плашмя.  Фродо  несколько  секунд
колебался: любопытство боролось в нем с желанием спрятаться.  Звуки  копыт
приближались. Он как раз вовремя спрятался  в  высокой  траве  у  подножия
дерева, тень  от  которого  падала  на  дорогу.  Приподняв  голову,  он  с
любопытством взглянул в щель между корнями деревьев.
     Из-за поворота вышла черная лошадь, не пони, на каких  обычно  ездили
хоббиты, а настоящая большая лошадь: на ней сидел большой человек,  одетый
в длинный черный плащ с капюшоном: из под плаща видны были  только  сапоги
со стременами. Лицо его было закрыто тенью и невидимо.
     Когда он оказался рядом с деревом, за которым прятался Фродо,  лошадь
остановилась. Всадник продолжал сидеть неподвижно, наклонив голову, как бы
прислушиваясь. Из-под капюшона донеслись фыркающие  звуки.  Он  как  будто
старался уловить запах, голова его начала поворачиваться справа налево.
     Внезапный ужас охватил Фродо, и он подумал  о  своем  Кольце.  Он  не
осмеливался вздохнуть, однако желание достать Кольцо из кармана было таким
сильным,  что  он  начал  медленно  двигать  рукой.  Он  чувствовал,   что
достаточно просунуть палец в Кольцо, и  он  будет  в  безопасности.  Совет
Гэндальфа казался нелепым, Бильбо ведь использовал Кольцо. "А я все еще  в
Уделе, - подумал Фродо, когда пальцы его коснулись цепи, на которой висело
Кольцо. В  этот  момент  всадник  выпрямился  и  натянул  поводья.  Лошадь
двинулась вперед, вначале медленно, а затем все быстрее и быстрее.
     Фродо глядел вслед всаднику, пока тот не исчез вдали. Ему показалось,