Хальбарад. - Они не знают о нашей долгой работе по защите их границ,  и  я
все же не испытываю недовольства.
     - А теперь наши судьбы переплелись, - сказал  Арагорн.  -  И  однако,
увы, мы расстаемся. Что ж, я немного поем, а потом мы  тоже  должны  будем
двигаться. Идемте, Леголас и Гимли! Мы поговорим за едой.
     Вскоре они вернулись в Бруг; некоторое время Арагорн  молча  сидел  в
зале за столом, остальные ждали пока он заговорит.
     - Давайте, -  сказал  наконец  Леголас.  -  Говорите  и  успокойтесь,
отряхните тень! Что случилось с тех пор, как мы серым  утром  вернулись  в
это укромное место?
     - Была борьба, более трудная для  меня,  чем  битва  за  Хорнбург,  -
ответил Арагорн. - Я смотрел в камень Ортханка, друзья.
     - Вы смотрели в этот проклятый колдовской  камень?  -  со  страхом  и
удивлением воскликнул Гимли. - И вы видели  его?  Даже  Гэндальф  опасался
такой схватки.
     - Вы забыли, с кем говорите, - строго сказал  Арагорн,  и  глаза  его
блеснули. - Я разве не провозгласил открыто свой титул у  дверей  Эдораса.
Чего вы боитесь? Нет, Гимли, - добавил он более мягким голосом, и  суровое
выражение покинуло его лицо, он стал  похож  на  человека,  проработавшего
бессонной ночью долгое время. - Нет, друзья мои, я законный хозяин камня и
я имею право и силу им воспользоваться. Во всяком случае, так мне кажется.
Право не может быть оспорено. Силы хватило - едва.
     Он глубоко вздохнул.
     - Это была жестокая борьба, и усталость от нее проходит  медленно.  Я
не сказал ему ни слова и в конце концов подчинил камень своей воле.  Этого
ему не вынести. И он видел меня. Да, мастер Гимли, он  видел  меня,  но  в
другом облике, чем вы видите меня сейчас. Если это поможет  ему,  тогда  я
совершил ошибку. Но я так не думаю. Я считаю, что  для  него  было  ударом
узнать, что я живу и хожу по земле: до сих пор он  этого  не  знал.  Глаза
Ортханка не проникают под доспехи Теодена, но Саурон не забыл  Исилдура  и
меч Элендила. Теперь, казалось бы, в час исполнения его  желания,  потомок
Исилдура появился на свет, и меч восстановлен:  я  показал  ему  скованное
заново лезвие. Он не так могуч,  чтобы  не  знать  страха;  и  его  грызет
сомнение.
     - Но тем не менее он владеет огромными силами, - сказал  Гимли,  -  и
теперь ударит быстрее.
     - Торопливый удар тоже бывает  неудачным,  -  сказал  Арагорн.  -  Мы
должны наступать на врага, а не ждать, пока он начнет. Понимаете,  друзья,
овладев камнем, я узнал многое. Огромная опасность надвинулась на Гондор с
юга, она отвлечет много сил от обороны Минас Тирита.  Если  ее  быстро  не
отразить, город падет через десять дней.
     - Тогда он погиб, - сказал Гимли. - Какую  помощь  мы  можем  послать
туда, и как она прибудет туда вовремя?
     - Я никого не могу послать на помощь, -  сказал  Арагорн,  -  поэтому
пойду сам. Но лишь путь под горами приведет  меня  к  береговой  линии  до
того, как все погибнет... Это тропы смерти.
     - Тропы смерти! - воскликнул Гимли. - Какое странное  название;  и  я
заметил, что люди Рохана его не очень любят. Может ли  живой  использовать
эту дорогу и не погибнуть? И даже если мы пройдем там, могут ли  несколько
человек противостоять силе всего Мордора?
     - Живые  никогда  не  использовали  эту  дорогу  со  времени  прихода
рохиррим, - сказал Арагорн, - она  закрыта  для  них.  Но  в  трудный  час
потомок Исилдура может воспользоваться ею,  если  посмеет.  Слушайте:  вот
какие слова своего отца, мудрейшего из  знатоков  сказаний,  передали  мне
сыновья Элронда: прошу Арагорна помнить слова пророка и тропы смерти.
     - А что это за слова пророка? - спросил Леголас.
     - Так говорил пророк  Малбет  в  дни  Арведуи,  последнего  короля  в
Форносте, - пояснил Арагорн.

              Над миром лежит длинная тень.