|
повелителю Минас Тирита, особенно комические песни, которые он знал лучше
всего: они были уж слишком... Ну... грубоватыми для такого случая. Однако
на сей раз ему не приказали петь. Денетор повернулся к Гэндальфу,
расспрашивая его о рохиррим, их политике, о позиции Эомера, племянника
короля. Пиппин удивлялся тому, как много знает повелитель о жизни людей,
далеких от него, хотя как он решил, прошло уже много лет, как Денетор
никуда не выезжал.
Вскоре Денетор кивнул Пиппину и отпустил его на время.
- Идите в арсенал цитадели, - сказал он, - и получите там мундир и
вооружение гвардии башни. Все должно быть готово. Вчера я отдал приказ.
Одевшись, возвращайтесь!
Все было, как он сказал, и вскоре Пиппин был уже одет в необычный
костюм, черного с серебром цвета. Ему дали маленькую кольчугу, кольца
которой были выкованы из стали, однако черную, как агат, и высокий шлем с
обеих сторон в маленьких крылышках, украшенный серебряной звездой в центре
налобника. Поверх кольчуги надевался короткий черный камзол, расшитый на
груди серебром - было вышито изображение дерева. Старую одежду у него
отобрали, но разрешили взять серый плащ из лориена, но с условием не
носить его, когда он на дежурстве. Он понял, что теперь очень похож на
Эрнила Перианната, принца невысокликов, как называли его в городе. Но
чувствовал он себя неуверенно. Настроение у него продолжало портится.
Весь день было темно и тускло. С бессолнечного рассвета до вечера
тяжелая тень все углублялась, и все в городе были угнетены. Далеко вверху
большая туча медленно двигалась на запад с черной земли, поглощая свет,
рожденная ветром войны; под ней воздух был неподвижен, как будто вся
долина Андуина ждала порыва разрушительной бури.
Около одиннадцати часов, освобожденный на время от службы, Пиппин
отправился на поиски еды и питья, чтобы рассеять свое тяжелое настроение и
сделать ожидание более выносимым. В столовой он вновь встретил Берегонда,
который только что прибыл из Пеленора, где выполнял какое-то поручение.
Вместе они направились к стене - Пиппин чувствовал себя как в тюрьме и
задыхался в цитадели. Они снова сели у амбразуры, выходящей на восток, где
ели и разговаривали накануне.
Был час захода солнца, но на запад тянулась огромная пелена, и только
когда она наконец ушла за море, солнце смогло послать короткий прощальный
луч перед ночью; именно этот луч коснулся головы павшего короля на
перекрестке дорог, когда это увидел Фродо. Но на поля Пеленора под тенью
Миндолуина свет не пробился: поля оставались коричневыми и тоскливыми.
Пиппину казалось, что прошел год с тех пор, как он сидел здесь, в
полузабытые времена, когда он еще был хоббитом, легкомысленным
путешественником, которого мало изменили пережитые опасности. Теперь он
был маленьким солдатом города, готовившегося отражать нападение, одетый в
гордый, но мрачный костюм башни стражи.
В другое время и в другом месте Пиппину и понравилось бы, может, его
новое положение, но теперь он знал, что принимает участие не в игре: он
поклялся служить угрюмому хозяину в смертельной опасности. Он ощущал на
своем теле тяжесть кольчуги и шлема. Плащ его лежал рядом на сидении. Он
отвел усталый взгляд от темных полей внизу, зевнул и вздохнул.
- Вы устали сегодня? - спросил Берегонд.
- Да, - ответил Пиппин, - очень. Устал от безделья и ожидания. И
протер пятки у дверей кабинета своего хозяина за долгие медленные часы,
пока он совещался с Гэндальфом, принцем и другими важными персонами. Я не
привык, мастер Берегонд, ожидать голодным, когда другие едят. Это тяжелое
испытание для хоббита. Несомненно вы подумаете, что я глубже оцениваю
честь. Но чего хорошего в этой чести? Чего хорошего в еде и питье под этой
ползущей тенью? Что бы она означала? Воздух кажется густым и коричневым! У
вас часто бывает такая тьма, когда дует восточный ветер?
- Нет, - сказал Берегонд, - это не просто непогода. Это какое-то
злобное колдовство, какой-то черный дым, сваренный в горе огня и посланный
им, чтобы омрачать сердца и мысли, что он и делает. Хотел бы я, чтобы
|
|