|
прийти, а могут и не прийти. А Фарамир сообщил нам об огромных силах
движущихся к черным воротам... Оттуда может выйти не одно войско и ударить
по нескольким проходам.
- Мы многим рискуем в этой войне, - сказал Денетор. - Каир Андрос
имеет свой гарнизон, и больше мы никого не можем послать туда. Но я не
отдам реку и Пеленор без борьбы - не отдам, если найдется здесь капитан,
достаточно храбрый, чтобы выполнить волю своего повелителя.
Все молчали. Наконец Фарамир сказал:
- Я не противлюсь вашей воле, отец. Поскольку вы лишились Боромира, я
пойду и, как смогу, заменю его - если вы прикажете.
- Прикажу, - сказал Денетор.
- Тогда прощайте, - сказал Фарамир. - Но если я вернусь, думайте обо
мне лучше!
- Это зависит от того, как ты вернешься, - сказал Денетор.
Гэндальф последним разговаривал с Фарамиром перед его отъездом.
- Не рискуйте жизнью в гневе или обиде. Вы еще понадобитесь здесь, -
сказал он. - И отец любит вас, Фарамир, и вскоре вспомнит об этом. Добрый
путь!
Так Фарамир снова отправился в путь, взяв с собой добровольцев и тех,
кого ему можно было выделить. Со стен многие смотрели через полумглу на
разрушенный город, но там ничего не было видно. Другие по-прежнему
смотрели на север и считали лиги, отделявшие их от Теодена Роханского.
- Придет ли он? Вспомнит ли наш старый союз? - говорили они.
- Да, он придет, - сказал Гэндальф, - даже если придет слишком
поздно. Но подумайте! В лучшем случае он получил красную стрелу лишь два
дня назад, а от нас до эдораса долгие мили.
Ночью было получено известие. От брода прискакал человек, доложивший,
что большое войско вышло из Минас Моргула и направляется к Осгилиату; к
нему присоединяются отряды с юга, жестокие и высокие харадрим.
- Мы узнали, - сказал гонец, - что войско вновь ведет черный капитан,
и страх перед ним раньше его достиг реки.
С этими предвещающими беду словами кончился третий день пребывания
Пиппина в Минас Тирите. Мало кто мог спать: ни у кого не оставалось
надежды, что Фарамир сумеет удержать брод.
На следующий день, хотя Тьма достигла наибольшей силы и не
углублялась, она тяжестью лежала на сердцах людей, и многие были в ужасе.
Снова поступили дурные новости. Брод через Андуин был захвачен врагом.
Фарамир отступил к стене Пеленора, вновь собрав своих людей у ворот стены;
но враги в десять раз превосходили числом.
- Если он сумеет пробиться через Пеленор, враги будут преследовать
его по пятам, - сказал вестник. - Они дорого заплатили за переход, но
меньше, чем мы надеялись. Их план был тщательно разработан. Теперь ясно,
что они в тайне построили большой флот лодок и барж в восточном
Осгилиате... Они кишели повсюду, как муравьи. Но мы же отступили лишь
из-за черного капитана. И мало кто может выстоять при одном известии о его
приближении. Собственные солдаты дрожат перед ним и способны убить себя по
его приказу.
- Тогда я там более необходим, чем здесь, - сказал Гэндальф и снова
выехал из города, и его сверкание скоро исчезло из вида. И всю ночь Пиппин
в одиночестве простоял на стене, глядя на восток.
Едва прозвучали колокола начала дня - звон из звучал насмешкой в
беспросветной тьме, - как Пиппин увидел впереди, там, где находились стены
Пеленора, туманные огни. Часовой закричал, и все люди города схватились за
оружие. Время от времени видны были красные вспышки и тяжелый воздух
доносил глухие раскаты.
- Они взял стену! - кричали люди. - Они пробили в ней брешь! Они
идут.
- Где Фарамир? - в отчаянии закричал Берегонд. - Не говорите, что он
погиб!
Первые новости привез Гэндальф. С горстью всадников, сопровождавших в
|
|