прийти, а могут и не прийти. А  Фарамир  сообщил  нам  об  огромных  силах
движущихся к черным воротам... Оттуда может выйти не одно войско и ударить
по нескольким проходам.
     - Мы многим рискуем в этой войне, - сказал  Денетор.  -  Каир  Андрос
имеет свой гарнизон, и больше мы никого не можем послать  туда.  Но  я  не
отдам реку и Пеленор без борьбы - не отдам, если найдется  здесь  капитан,
достаточно храбрый, чтобы выполнить волю своего повелителя.
     Все молчали. Наконец Фарамир сказал:
     - Я не противлюсь вашей воле, отец. Поскольку вы лишились Боромира, я
пойду и, как смогу, заменю его - если вы прикажете.
     - Прикажу, - сказал Денетор.
     - Тогда прощайте, - сказал Фарамир. - Но если я вернусь, думайте  обо
мне лучше!
     - Это зависит от того, как ты вернешься, - сказал Денетор.
     Гэндальф последним разговаривал с Фарамиром перед его отъездом.
     - Не рискуйте жизнью в гневе или обиде. Вы еще понадобитесь здесь,  -
сказал он. - И отец любит вас, Фарамир, и вскоре вспомнит об этом.  Добрый
путь!
     Так Фарамир снова отправился в путь, взяв с собой добровольцев и тех,
кого ему можно было выделить. Со стен многие смотрели  через  полумглу  на
разрушенный город,  но  там  ничего  не  было  видно.  Другие  по-прежнему
смотрели на север и считали лиги, отделявшие их от Теодена Роханского.
     - Придет ли он? Вспомнит ли наш старый союз? - говорили они.
     - Да, он придет, -  сказал  Гэндальф,  -  даже  если  придет  слишком
поздно. Но подумайте! В лучшем случае он получил красную стрелу  лишь  два
дня назад, а от нас до эдораса долгие мили.
     Ночью было получено известие. От брода прискакал человек, доложивший,
что большое войско вышло из Минас Моргула и направляется  к  Осгилиату;  к
нему присоединяются отряды с юга, жестокие и высокие харадрим.
     - Мы узнали, - сказал гонец, - что войско вновь ведет черный капитан,
и страх перед ним раньше его достиг реки.
     С этими предвещающими беду словами кончился  третий  день  пребывания
Пиппина в Минас Тирите. Мало кто  мог  спать:  ни  у  кого  не  оставалось
надежды, что Фарамир сумеет удержать брод.
     На  следующий  день,  хотя  Тьма  достигла  наибольшей  силы   и   не
углублялась, она тяжестью лежала на сердцах людей, и многие были в  ужасе.
Снова поступили дурные новости. Брод через  Андуин  был  захвачен  врагом.
Фарамир отступил к стене Пеленора, вновь собрав своих людей у ворот стены;
но враги в десять раз превосходили числом.
     - Если он сумеет пробиться через Пеленор,  враги  будут  преследовать
его по пятам, - сказал вестник. - Они  дорого  заплатили  за  переход,  но
меньше, чем мы надеялись. Их план был тщательно разработан.  Теперь  ясно,
что  они  в  тайне  построили  большой  флот  лодок  и  барж  в  восточном
Осгилиате... Они кишели повсюду, как муравьи.  Но  мы  же  отступили  лишь
из-за черного капитана. И мало кто может выстоять при одном известии о его
приближении. Собственные солдаты дрожат перед ним и способны убить себя по
его приказу.
     - Тогда я там более необходим, чем здесь, - сказал Гэндальф  и  снова
выехал из города, и его сверкание скоро исчезло из вида. И всю ночь Пиппин
в одиночестве простоял на стене, глядя на восток.
     Едва прозвучали колокола начала дня -  звон  из  звучал  насмешкой  в
беспросветной тьме, - как Пиппин увидел впереди, там, где находились стены
Пеленора, туманные огни. Часовой закричал, и все люди города схватились за
оружие. Время от времени видны  были  красные  вспышки  и  тяжелый  воздух
доносил глухие раскаты.
     - Они взял стену! - кричали люди. - Они  пробили  в  ней  брешь!  Они
идут.
     - Где Фарамир? - в отчаянии закричал Берегонд. - Не говорите, что  он
погиб!
     Первые новости привез Гэндальф. С горстью всадников, сопровождавших в