Теоден открыл глаза, они были ясными, он заговорил с усилием, но спокойно.
     - Прощайте, мастер Холбитла! - сказал он Мерри. - Тело мое разбито. Я
иду к своим предкам. И  даже  в  их  могучем  обществе  мне  нечего  будет
стыдиться. Я низверг черный полумесяц.  Угрюмое  утро,  радостный  день  и
золотой закат!
     Мерри не мог говорить, он снова заплакал.
     - Простите меня, повелитель, - сказал он наконец,  -  я  нарушил  ваш
приказ, но не могу больше ничем  послужить  вам,  только  при  расставании
плакать.
     Старый король улыбнулся.
     - Не печальтесь. Я прощаю вас. Нельзя отвергать щедрое сердце. Будьте
благословенны. И когда будете мирно сидеть со своей трубкой, вспомните обо
мне! Ибо не сидеть мне с вами в медусельде, как я обещал, не слушать ваших
рассказов, - он закрыл глаза, и мери склонился к нему. Король вскоре снова
заговорил. - Где Эомер? Глаза мои застилает тьма, а я хотел бы увидеть его
перед уходом. Он будет теперь королем. И я хочу сказать слово  Эовин.  Она
не хотела покидать меня, и теперь я не  увижу  ее.  Она  была  мне  дороже
дочери.
     - Повелитель, - начал разбитым голосом Мерри, - она... -  Но  в  этот
момент раздался гул, вокруг загремели рога и трубы.  Мерри  оглянулся:  он
забыл о войне и обо всем мире; ему казалось, что много часов прошло  после
падения короля, хотя на самом деле прошло совсем немного времени.  Тут  он
увидел, что находится в опасности: войска вскоре должны встретится  снова,
и начнется битва.
     Силы врага прибывали по  дороге  от  реки,  а  из-за  стены  выходили
легионы Моргула; а с юга подходили пехотинцы Харада,  перед  ними  скакали
всадники, а сзади виднелись огромные спины мумаков с  боевыми  башнями  на
них. С севера белый крест Эомера вел рохиррим, которых он снова  собрал  и
построил; а из города выходили  осажденные,  отгоняя  врага  от  ворот,  и
впереди виднелся серебряный лебедь Дол Амрота.
     На мгновение в мозгу Мерри вспыхнула мысль: "Где Гэндальф? Нет ли его
здесь? Он мог бы спасти короля и Эовин!"  -  Но  вот  торопливо  подскакал
Эомер, а с ним рыцари из королевской гвардии, которые справились со своими
лошадьми. Они с удивлением смотрели на тело свирепого чудовища, их  лошади
не хотели идти дальше. Но  Эомер  соскочил  с  седла,  печаль  и  отчаяние
отразились на его  лице,  когда  он  подошел  к  королю  и  остановился  в
молчании.
     Один из рыцарей взял из рук мертвого знаменосца короля Гутлафа  знамя
и поднял его. Теоден медленно открыл глаза. Увидев знамя, он сделал  знак,
чтобы его передали Эомеру.
     - Приветствую тебя, король Марки! - проговорил он. - Скачи к  победе!
Передай мое прощание Эовин! - с этими словами он умер, так и не узнав, что
Эовин лежит рядом с ним. Стоящие рядом с выкриками: "Король Теоден! Король
Теоден!" Заплакали.
     Но Эомер сказал им:
     -  Не  печальтесь  чрезмерно!  Могуч  был  погибший,  погиб  он,  как
подобает. Когда насыплют его могилу, женщины будут на ней плакать.  А  нас
сейчас зовет битва!
     Но сам он плакал, говоря это.
     - Пусть его рыцари останутся здесь, - сказал  он,  -  и  с  почестями
унесут тело с поля битвы! Да, и всех королевских людей, что лежат здесь!
     Тут он взглянул на убитых, вспоминая их имена. Он увидел Эовин,  свою
сестру, и узнал ее. На мгновение он остановился, как  человек,  пронзенный
стрелой в сердце в середине слова; затем лицо его  смертельно  побледнело,
холодная ярость отразилась на нем, на какое-то мгновение  он  потерял  дар
речи.
     - Эовин, Эовин! - воскликнул он наконец. - Эовин,  как  ты  оказалась
здесь? Какое же безумие, какая дьявольская  затея  увлекла  тебя?  Смерть,
смерть, смерть! Смерть забирает нас всех!
     Ни с кем не советуясь, не ожидая  приближения  людей  из  города,  он