|
Теоден открыл глаза, они были ясными, он заговорил с усилием, но спокойно.
- Прощайте, мастер Холбитла! - сказал он Мерри. - Тело мое разбито. Я
иду к своим предкам. И даже в их могучем обществе мне нечего будет
стыдиться. Я низверг черный полумесяц. Угрюмое утро, радостный день и
золотой закат!
Мерри не мог говорить, он снова заплакал.
- Простите меня, повелитель, - сказал он наконец, - я нарушил ваш
приказ, но не могу больше ничем послужить вам, только при расставании
плакать.
Старый король улыбнулся.
- Не печальтесь. Я прощаю вас. Нельзя отвергать щедрое сердце. Будьте
благословенны. И когда будете мирно сидеть со своей трубкой, вспомните обо
мне! Ибо не сидеть мне с вами в медусельде, как я обещал, не слушать ваших
рассказов, - он закрыл глаза, и мери склонился к нему. Король вскоре снова
заговорил. - Где Эомер? Глаза мои застилает тьма, а я хотел бы увидеть его
перед уходом. Он будет теперь королем. И я хочу сказать слово Эовин. Она
не хотела покидать меня, и теперь я не увижу ее. Она была мне дороже
дочери.
- Повелитель, - начал разбитым голосом Мерри, - она... - Но в этот
момент раздался гул, вокруг загремели рога и трубы. Мерри оглянулся: он
забыл о войне и обо всем мире; ему казалось, что много часов прошло после
падения короля, хотя на самом деле прошло совсем немного времени. Тут он
увидел, что находится в опасности: войска вскоре должны встретится снова,
и начнется битва.
Силы врага прибывали по дороге от реки, а из-за стены выходили
легионы Моргула; а с юга подходили пехотинцы Харада, перед ними скакали
всадники, а сзади виднелись огромные спины мумаков с боевыми башнями на
них. С севера белый крест Эомера вел рохиррим, которых он снова собрал и
построил; а из города выходили осажденные, отгоняя врага от ворот, и
впереди виднелся серебряный лебедь Дол Амрота.
На мгновение в мозгу Мерри вспыхнула мысль: "Где Гэндальф? Нет ли его
здесь? Он мог бы спасти короля и Эовин!" - Но вот торопливо подскакал
Эомер, а с ним рыцари из королевской гвардии, которые справились со своими
лошадьми. Они с удивлением смотрели на тело свирепого чудовища, их лошади
не хотели идти дальше. Но Эомер соскочил с седла, печаль и отчаяние
отразились на его лице, когда он подошел к королю и остановился в
молчании.
Один из рыцарей взял из рук мертвого знаменосца короля Гутлафа знамя
и поднял его. Теоден медленно открыл глаза. Увидев знамя, он сделал знак,
чтобы его передали Эомеру.
- Приветствую тебя, король Марки! - проговорил он. - Скачи к победе!
Передай мое прощание Эовин! - с этими словами он умер, так и не узнав, что
Эовин лежит рядом с ним. Стоящие рядом с выкриками: "Король Теоден! Король
Теоден!" Заплакали.
Но Эомер сказал им:
- Не печальтесь чрезмерно! Могуч был погибший, погиб он, как
подобает. Когда насыплют его могилу, женщины будут на ней плакать. А нас
сейчас зовет битва!
Но сам он плакал, говоря это.
- Пусть его рыцари останутся здесь, - сказал он, - и с почестями
унесут тело с поля битвы! Да, и всех королевских людей, что лежат здесь!
Тут он взглянул на убитых, вспоминая их имена. Он увидел Эовин, свою
сестру, и узнал ее. На мгновение он остановился, как человек, пронзенный
стрелой в сердце в середине слова; затем лицо его смертельно побледнело,
холодная ярость отразилась на нем, на какое-то мгновение он потерял дар
речи.
- Эовин, Эовин! - воскликнул он наконец. - Эовин, как ты оказалась
здесь? Какое же безумие, какая дьявольская затея увлекла тебя? Смерть,
смерть, смерть! Смерть забирает нас всех!
Ни с кем не советуясь, не ожидая приближения людей из города, он
|
|