"Королевский  узор.  Что  странное  название.  Интересно,  почему  ее  так
называют?  Если  бы  я  была  королем,  в  моем  саду  росли  бы  растения
прекрасней". Когда ее разотрешь, она приятно пахнет, верно? Приятно не  то
слово; может, правильнее сказать - полезно.
     - Очень полезно, - сказал Арагорн.  -  Теперь,  моя  милая,  если  вы
любите повелителя Фарамира, бегите так же быстро, как быстр  ваш  язык,  и
принесите мне "королевский узор", если в городе найдется хотя бы листок.
     - А если нет, - сказал Гэндальф, -  я  поскачу  в  лес  Лоссарнаха  с
Иорет, Обгоняющий Тень покажет, что такое скорость.
     Когда Иорет ушла, Арагорн попросил других женщин приготовить  горячей
воды. Потом он взял руку Фарамира в свою, а другую руку  положил  больному
на лоб. Фарамир не двигался и, казалось, не дышал.
     - Он почти погиб, - сказал Арагорн, поворачиваясь к Гэндальфу.  -  Но
не от раны. Смотрите: она излечена. Если бы его  ударила  стрела  назгула,
как вы думали, он бы уже умер. Он ранен стрелой южанина. Кто ее  выдернул?
Сохранилась ли она?
     - Я вынул стрелу и остановил кровотечение, - сказал Имрахил. -  Но  я
не сохранил стрелу: у меня и так было много дел.  Она  была  точно  такой,
какие используют южане. Но я думал, она вылетела из тени: иначе  непонятно
его состояние. Ведь рана сама по себе не глубока. Как вы это объясните?
     - Усталость, горе из-за отца, рана и... Больше всего черное  дыхание,
- сказал Арагорн. - Он человек сильной воли, потому и был  близок  к  тени
еще перед битвой. И Тьма медленно захватывала  его.  Если  бы  я  оказался
здесь раньше!
     Тем временем появился знаток трав.
     - Ваша  милость  спрашивает  о  растении,  которое  на  низком  языке
называется "королевский узор", а на высоком -  "ателас"  -  сказал  он.  -
Ателасом называют его те, кто знает кое-что о великореансах...
     - Я знаю, - перебил его Арагорн, - и мне все равно,  назовете  ли  вы
его "королевским узором" или "абса аралион".
     - Прошу прощения, ваша милость. Я вижу, вы не только военачальник, но
и настоящий знаток трав. Но увы, сэр, мы  не  держим  эту  траву  в  домах
излечения: здесь ведь излечиваются только серьезные  больные  и  серьезные
раны. А лечебные свойства этой травы нам неизвестны. Ее можно использовать
только чтобы был приятный запах  в  воздухе  или  чтобы  разогнать  легкую
усталость.  Впрочем,  может  быть,  вы  обратили  внимание   на   странное
стихотворение, которое женщины, такие как наша добрая Иорет и ее  подруги,
повторяет, не понимая его значения:

                   Когда дует черное дыхание,
                   Когда растет тень смерти,
                   Когда гаснет любой свет,
                   Приходи, ателас! Приходи, ателас!
                   Оживи умирающих, лежа в королевских руках!

     Но, боюсь, что это всего лишь бессмыслица,  удерживающаяся  в  памяти
старух. Предоставляю вам судить о значении этой загадки, если вы  сумеете.
Но старики до сих пор используют настойку этой травы от головной боли.
     - Тогда, во  имя  короля,  идите  и  отыщите  этих  стариков,  меньше
знающих, но более мудрых, отыщите у них эту траву! - Воскликнул Гэндальф.
     Арагорн склонился к Фарамиру и положил ладонь ему на лоб.  Окружающие
видели, что идет борьба. Лицо Арагорна посерело от усталости и напряжения;
время от времени он произносил имя Фарамира, каждый раз все тише и слабее,
как будто сам Арагорн удалялся от них и  бродил  где-то  далеко  в  темной
долине, призывая того, кто потерян.
     Наконец прибежал Бергил и принес шесть листиков.
     - Это "королевский узор", сэр, - но не свежий. Его сорвали не  меньше
двух недель назад. Надеюсь он пригодится, - и, взглянув на лицо  Фарамира,
он разрыдался.
     Но Арагорн улыбнулся.