с собой свой страх; многие  из  больших  кораблей  снялись  с  якоря,  ища
спасения выше по реке или на  дальнем  берегу;  но  харадрим,  прижатые  к
берегу, отчаянно и яростно сопротивлялись. Увидев  нас,  они  рассмеялись:
нас было мало, а у них еще сохранялась главная армия.
     Тогда Арагорн остановился и громко крикнул:
     - Теперь вперед! Призываю вас черным камнем!
     И серое войско, как прибой, полетело вперед, заливая все перед собой.
Я слышал слабые крики, отдаленные звуки рогов, ропот бесчисленных  голосов
- как эхо какой-то давно забытой битвы из темных годов.  Сверкали  бледные
мечи; но я так и не знал, могут ли они еще разить: мертвым не  нужно  было
другое оружие, кроме страха. Никто не смел противостоять им.
     Они взобрались на все корабли, прошли по воде и на те, что  отчалили:
моряки от ужаса впали в безумие и прыгали за борт, кроме рабов прикованных
к веслам. Мы безжалостно скакали среди врагов, топча их, как листья,  пока
не прискакали на берег. И тут на каждый  из  оставшихся  больших  кораблей
Арагорн послал одного дунаданца; они успокоили пленников на борту, сказали
им, что они свободны и не должны бояться.
     Еще до того, как кончился темный день,  никто  уже  не  сопротивлялся
нам: враги бежали или утонули, надеясь добраться  до  своих  южных  земель
пешком. Я  думаю:  как  странно  и  удивительно,  что  эти  слуги  Мордора
побеждены страхом перед Тьмой и  смертью.  Собственное  оружие  обратилось
против них.
     - Действительно странно, - сказал Леголас. - Я посмотрел на  Арагорна
и подумал, каким ужасным и великим повелителем мог бы он  стать,  если  бы
взял Кольцо себе. Не зря Мордор боится его. Но он благородней  духом,  чем
может представить себе Саурон: разве он не из  детей  Лютиен?  Никогда  не
ослабеет эта линия, хотя и пройдут бесчисленные годы.
     - Такие предсказания не в  ведении  гномов,  -  сказал  Гимли.  -  Но
Арагорн был действительно могуч в тот день. Весь черный  флот  оказался  в
его руках; он выбрал для себя самый большой  корабль  и  взошел  на  него.
Потом приказал трубить в трубы, захваченные у врага, и все теневое  войско
отступило к берегу. Здесь стояло оно молча, едва видимое,  лишь  в  глазах
мертвецов отражалось красное пламя горевших  кораблей.  И  Арагорн  громко
сказал:
     -  Слушайте  слово   потомка   Исилдура!   Ваша   клятва   выполнена.
Возвращайтесь и больше не тревожьте долины! Уходите и успокойтесь!
     И тогда король мертвецов, стоящий перед войском, сломал свое копье  и
отбросил обломки в стороны. Потом низко поклонился  и  повернулся;  и  все
теневое войско исчезло, как туман, разогнанный неожиданным порывом  ветра;
и мне показалось, что я проснулся.
     В эту ночь мы отдыхали, а все остальные  работали.  Было  освобождено
много пленников и рабов - бывших жителей Гондора, захваченных при набегах;
собралось и большое количество людей Лебеннина и Этиар; прибыл  со  своими
всадниками Ангбор из Ламедона. Теперь, когда исчез страх перед мертвецами,
они пришли помогать нам и  взглянуть  на  потомка  Исилдура:  слух  о  нем
распространялся повсюду, как огонь в ночи.
     Конец нашей истории близок. В течении вечера и ночи было подготовлено
много кораблей, и утром флот выступил. Теперь это кажется далеким прошлым,
но ведь это было вчера утром, на  шестой  день  после  нашего  отъезда  из
Дунхарроу. А Арагорна все подгонял страх опоздать.
     - От Пелагира до причалов Харленда сорок две лиги, - сказал он. -  Но
мы должны прибыть к Харленду завтра или не прибыть совсем.
     Веслами гребли теперь свободные люди и работали  они  ожесточенно,  и
все же мы медленно плыли по великой реке, так как шли  против  течения,  и
хотя на юге течение не быстрое, нам не помогал ветер.  На  сердце  у  меня
было тяжело, но Леголас внезапно рассмеялся.
     - Выше бороду, сын Дьюрина! -  сказал  он.  -  Сказано  ведь:  "часто
возникает надежда, когда все кажется потерянным". - Но он не сказал, какую
надежду разглядел вдали. И когда пришла  ночь,  наши  сердца  разгорелись:
далеко на севере мы  увидели  под  облаками  красный  отблеск,  и  Арагорн