нанесший этот удар, наклонился над  жертвой,  вытянув  когти:  эти  подлые
существа перегрызали горло своей добыче.
     Тогда Пиппин ударил вверх, и расписное лезвие  запада  прошло  сквозь
шкуру и глубоко вонзилось во  внутренности  тролля,  струей  брызнула  его
черная кровь. Он  наклонился  вперед  и  упал,  как  рухнувшая  скала,  на
Пиппина. Чернота, зловоние и острая боль  пронзили  Пиппина,  и  мозг  его
погрузился в глубокую тьму.
     "Вот и конец, как я догадывался, - подумал он, теряя сознание; и  ему
стало легко и весело, кончились все  страхи  и  сомнения.  И,  прежде  чем
погрузиться в забытье, он услышал крики; они доносились до  него,  как  из
забытого далекого мира:
     - Орлы летят! Орлы летят!
     На мгновение Пиппин подумал:  "Бильбо!..  но  нет.  Это  было  в  его
истории, давно,  давно.  А  это  моя  история,  и  теперь  она  кончается.
Прощайте!" - Это была его последняя мысль, и больше он ничего не видел.

                        Джон Рональд Руэл ТОЛКИЕН

                              ВЛАСТЕЛИН КОЛЕЦ


                   ЛЕТОПИСЬ ТРЕТЬЯ. ВОЗВРАЩЕНИЕ КОРОЛЯ



                                КНИГА ШЕСТАЯ



                           1. БАШНЯ КИРИТ УНГОЛ

     Сэм, испытывая сильную боль, поднялся с земли. Мгновение  он  пытался
вспомнить, где он, потом сознание отчаянного положения вернулось  к  нему.
Он находился в глубокой тьме перед подземным входом в крепость  орков;  ее
бронзовые двери были закрыты. Ударившись о них, он, должно  быть,  потерял
сознание; но как долго он лежал здесь, он не мог сказать.  Тогда  он  был,
как в огне, яростный и отчаянный; теперь он дрожал от холода. Он подполз к
двери и припал к ней ухом.
     Далеко  внутри  он  услышал  слабые  голоса  орков,  но  вскоре   они
прекратились или ушли за пределы слышимости, и все стихло. Голова  у  него
болела, перед глазами плыли во тьме  пятна  света,  но  он  заставил  себя
успокоиться. Во всяком случае ясно, что он не сможет проникнуть в крепость
орков через эту дверь; он может ждать здесь  много  дней,  прежде  чем  ее
снова откроют, а ждать нельзя: время стало необыкновенно  драгоценным.  Он
больше не сомневался в своем  долге:  он  должен  освободить  хозяина  или
погибнуть в этой попытке.
     Так намного легче, - угрюмо сказал он себе, вкладывая жало в ножны  и
отворачиваясь от бронзовой двери. Медленно двинулся он  назад  по  темному
туннелю, не осмеливаясь использовать эльфийский  свет:  идя,  он  старался
привести в порядок события после того, как он и Фродо покинули перекресток
дорог. Он подумал, сколько же сейчас времени. Где-то между  концом  одного
дня и началом следующего. Но сколько всего дней прошло, он не мог сказать.
Он был в земле тьмы, где дни остального мира казались забытыми, и все, кто
входил сюда, тоже оказывались забытыми.
     - Интересно, думают ли они вообще-то о нас, -  сказал  он,  -  и  что
случилось со всеми ними там?
     Он неопределенно махнул рукой в воздухе - в сущности, он стоял сейчас
лицом к югу, а не к западу, так как снова оказался в туннеле Шелоб.  А  на
западе мир приближался к полудню четырнадцатого марта по календарю  Удела,
и в этот момент Арагорн вел черный флот от  Пеленора,  а  в  Минас  Тирите