|
сильную жажду. Какой-то горький привкус в воздухе Мордора сушил рот. Когда
Сэм подумал о воде, даже его неунывающий дух дрогнул. За Моргаем им
предстояло пересечь смертоносную равнину Горгорот.
- Поспите первым, мастер Фродо, - сказал он. - Снова стемнело.
Вероятно день близится к концу.
Фродо вздохнул и уснул раньше, чем Сэм закончил фразу. Сэм боролся с
собственной усталостью. Взяв Фродо за руку, он сидел молча, пока не
спустилась глубокая ночь. Потом, чтобы не уснуть, он выполз из их убежища
и огляделся. Земля вокруг была полна треска, скрипа, таинственных звуков,
но не было слышно ни голосов, ни шагов. Далеко над Эфел Дуатом на западе
ночное небо было тусклым и бледным. Там Сэм увидел пробивающуюся сквозь
облака над скалистой вершиной холма мерцающую белую звезду. Ее красота
поразила его сердце, и надежда вернулась к нему. Как копье, холодная и
ясная, поразила его мысль о том, что тень - это незначительное и
мимолетное явление: существовали свет и высокая красота за пределами его
досягаемости: его песня в башне была выражением скорее отчаяния, чем
надежды: тогда он думал только о себе. Теперь же его собственная судьба и
даже судьба его хозяина перестали беспокоить его. Он снова заполз в
убежище, лег рядом с Фродо и отбросив все страхи, погрузился в глубокий
сон.
Они проснулись одновременно. Сэм чувствовал себя освеженным, готовым
еще к одному трудному дню; но Фродо вздохнул. Его сон был беспокойным,
полным огненных видений, и пробуждение не принесло ему успокоения. И все
же сон немного исцелил его; он почувствовал себя сильнее и был готов нести
свою ношу дальше. Они не знали, который час, не знали сколько они спали;
немного поев и попив, они пошли по ущелью, которое вскоре перешло в крутые
каменные осыпи и скользкие камни. Здесь даже последние остатки
растительности отступили: вершины Моргая были голыми, как грифельная
доска.
После долгих блужданий и поисков они отыскали подъем, на который
могли взобраться, и, преодолев последние сто футов цепких кустарников,
поднялись. Они оказались в расщелине между двумя темными утесами, и,
пройдя через нее, вышли на самый край последней ограды Мордора. Под ними,
на дне спуска в несколько сотен футов, лежала внутренняя равнина,
расстилаясь вдоль и уходя в бесформенную мглу, за пределы их видимости.
Ветер теперь дул с запада, и большие облака поднялись высоко вверх и
поплыли на восток; но страшные поля Горгорота по-прежнему освещались лишь
сумрачным светом. По земле тянулись тени, и в углублениях из трещин
поднимались туманы.
Все еще далеко, примерно в сорока милях от них, они увидели гору
судьбы: основание ее терялось в пепельных руинах, ее огромный конус
поднимался на большую высоту, где ее курящаяся голова окутывалась туманом
облаков. Огни ее теперь погасли, и она стояла в тлеющем сне, угрожающая и
опасная, как спящий зверь. За ней висела обширная тень, зловещая, как
грозовая туча, - завеса Барад-Дура, который был расположен за ней, на
дальних отрогах пепельных гор, протянувшихся с севера. Власть тьмы была
глубоко погружена в мысли, а глаз смотрел наружу, обдумывая сомнительные и
опасные новости: яркий меч, строгое королевское лицо, которое он видел, и
теперь на какое-то время не обращал внимания на другие события. И всю его
грандиозную крепость, ворота на воротах и башня на башне, окутала
сгущающаяся тьма.
Фродо и Сэм со смешанным удивлением и отвращением смотрели на эту
ненавистную землю. Между ними и дымящейся горой, а также к северу и к югу
от нее все было разрушено и мертво, пустыня была обожженной и засоренной.
Они удивлялись, как повелитель этого королевства кормит и поддерживает
существование своих рабов и армий. Но армии у него были. Насколько хватало
глаз, у подножья Моргая и далеко на юг видны были лагеря, некоторые из
палаток, другие и виде небольших городков. Один из самых больших лагерей
располагался прямо под ними. Всего лишь в миле от них находилось как бы
огромное гнездо насекомых, с прямыми рядами хижин и длинными
|
|
