И Эовин сказала Фарамиру:
     - Я должна вернуться в свою землю и помочь брату  в  его  работе.  Но
когда тот, кого я любила, как отца, будет положен отдыхать, я вернусь.
     Так проходили радостные дни; и восьмого мая всадники Рохана двинулись
северным путем, и с ними ехали сыновья Элронда. По сторонам дороги  стояли
люди и выкрикивали приветствия - от самых ворот города до стен  пеленнора.
Потом все, что жили в других областях, отправились по домам;  а  в  городе
начались большие работы по восстановлению разрушенного и уничтожению  всех
следов войны и воспоминаний о тьме.
     Хоббиты остались в Минас Тирите с Леголасом и Гимли: Арагорн не желал
расставаться с товарищами.
     - В конце концов все должно кончиться, - сказал  он,  -  но  я  хочу,
чтобы мы прожили вместе подольше: не настал еще час  конца  наших  деяний.
Приближается день, которого я ждал всю жизнь, и в этот день я хочу,  чтобы
рядом со мной были мои друзья...
     Но что это за день, он не сказал.
     Товарищи в эти дни жили в  прекрасном  доме  вместе  с  Гэндальфом  и
ходили гулять повсюду. И Фродо спросил Гэндальфа:
     - О каком это дне говорил Арагорн? Мы счастливы здесь, и  я  не  хочу
уходить, но дни бегут быстро, а Бильбо ждет. И мой дом в уделе.
     - Что касается Бильбо, - ответил ему Гэндальф,  -  то  он  тоже  ждет
этого дня и знает о том, что удерживает вас здесь. А что  касается  самого
дня, то сейчас еще май и лето не наступило; и хотя кажется, что  весь  мир
изменился, для деревьев и трав не  прошло  еще  и  года  с  начала  нашего
путешествия.
     - Пиппин, - сказал Фродо, - разве ты не говорил,  что  Гэндальф  стал
менее скрытен, чем раньше? Теперь, я думаю, он устал от этого и вернулся к
прежним привычкам.
     И Гэндальф сказал:
     - Многие хотели бы заранее знать, что поставят на стол;  но  те,  кто
готовит пир, любят держать это в тайне:  удивление  делает  слова  похвалы
громче. И Арагорн сам ждет знака.
     Настал день, когда Гэндальфа нигде  нельзя  было  найти,  и  товарищи
гадали, что происходит. Но Гэндальф  ночью  вывел  Арагорна  из  города  и
привел к южному подножию горы Миндолуин; здесь они нашли древнюю тропу, на
которую мало кто осмеливался вступать. Она вела на гору к  святилищу,  где
раньше бывали лишь короли. И Арагорн  с  Гэндальфом  поднялись  по  крутой
тропе и пришли на высокое  поле  ниже  вечных  снегов,  одевающих  высокую
вершину, и сверху взглянули на город. Стоя здесь  они  осматривали  землю,
потому что наступило утро. И они увидели далеко внизу  башни  города,  как
белые карандаши, тронутые солнцем, и вся долина андуина была, как  сад,  и
горы тени были затянуты золотистой дымкой.  С  одной  стороны  они  видели
серый эмин муил и далеко, как звезда мерцал раурос; с другой  стороны  они
видели реку,  извивающуюся,  как  лента,  вниз  к  Пеларгиру,  а  на  краю
горизонта виднелся свет, говорящий о море.
     И Гэндальф сказал:
     -  Это  ваше  королевство,  и  оно  должно  стать  сердцем   великого
государства. Третья эра мира  кончилась,  и  начинается  новый  век;  ваша
задача организовать его начало и сохранить то, что  можно  сохранить.  Ибо
хотя и многое спасено, гораздо больше уйдет навсегда. Кончилась  и  власть
трех колец. И все земли, что вы видите,  и  все,  что  лежит  вокруг  них,
отныне будет жилищем людей. Наступает время господства  людей,  и  старшие
королевства зачахнут или переместятся.
     - Я хорошо это знаю, дорогой  друг,  -  ответил  Арагорн,  -  но  мне
по-прежнему нужны ваши советы.
     - Уже ненадолго, - сказал Гэндальф. - Эта третья эра - мой век. Я был
врагом Саурона; и моя работа окончена. Скоро я уйду. Ноша теперь ляжет  на
вас и на ваш народ.
     - Но я умру, - сказал  Арагорн.  -  Я  смертный  человек,  и  хотя  я
происхожу по прямой линии от людей запада и жизнь моя дольше, чем у других