послушными его голосу, испытывали наслаждение от его  силы  и  власти  над
ними и были счастливы, что живут и действуют сообща - один общий ум,  одна
общая воля.
     - Только сила внушает  уважение,  только  сила!  -  прикрыв  глаза  и
раскачиваясь, токовал Федосеев, и все слушатели  повторяли  за  ним  общим
хором.
     - Только сила!
     - Пока мы сильны, нас никто не одолеет! Никто и никогда!
     - Никто и никогда! - эхом вторили гости.
     Позже  они  остались  с  Ключниковым  вдвоем  на  кухне,  и  Федосеев
распахнул окно:
     - Надымили, - скучным будничным голосом  выразил  он  недовольство  и
поморщился, как артист, вышедший от публики за кулисы. - Ну что,  как?  Не
скучал? Людей необходимо объединять. Любое движение имеет  конечную  цель:
власть!
     Буров  затаскивал  иногда  Ключникова  в   организацию,   намереваясь
приобщить постепенно к делу. Сергей испытывал любопытство,  его  забавляли
шумные  встречи,  карнавальная  толчея,  стихия,  горячие  споры,  пестрая
театральность...
     Ключников полагал, что уйдет в любой момент, стоит  только  захотеть.
Но он не знал, что с нечистой силой шутки плохи: игра  опасна,  и  за  все
надо платить. Не бывает так, чтобы пройти огнем  и  не  обжечься:  коготок
увяз, всей птичке пропасть.
     Однажды Федосеев предложил Ключникову по воскресеньям  вести  военные
занятия с молодняком движения.
     - Заодно и подработаешь, - объяснил он. - Деньги не помешают.
     - Не помешают, - подтвердил Ключников. - Я на выходные домой езжу.
     - В Звенигород? Вот и чудесно. Твоя группа будет приезжать к тебе.
     С тех пор два десятка человек приезжали по воскресеньям в  Звенигород
каждую неделю. Ключников ожидал их  на  шоссе  у  автобусной  остановки  и
уводил  в  лес,  где  проводил  занятия  на  местности:  учил   выживанию,
рукопашному бою и готовил физически.
     Ключников считал Федосеева главным в движении, но  однажды  во  время
занятий на шоссе у лесной опушки притормозил черный лимузин с антенной  на
крыше, что свидетельствовало о наличии в машине  радиотелефона.  Сановного
вида седоки долго и внимательно наблюдали, как бегают, дерутся  и  ползают
боевики, потом обсудили что-то кружком и уехали.
     Ключников при встрече рассказал Федосееву о странных  наблюдателях  и
удивился, когда тот неожиданно усмехнулся с непонятной обидой:
     - Проверяли. Впрочем, оно и  понятно,  кому  охота  деньги  на  ветер
бросать, - внезапно он спохватился. - Ты смотри, не  проговорись,  я  тебе
доверяю, но мало ли... Это дело серьезное. Не дай Бог слово обронишь. Я со
временем тебя познакомлю с ними.
     Впоследствии Ключников понял, что в покровителях у них ходят люди  со
Старой площади и с Лубянки, ни одно серьезное дело не обходилось без  них;
Федосеев  как  ни  тщился  выглядеть  лидером,   шагу   не   мог   ступить
самостоятельно и покорно исполнял чужие приказы.
     - Им-то что? - поинтересовался Ключников у него.
     - Как же... Они с нашей помощью  многих  зайцев  убивают.  Во-первых,
всегда можно на нас кивнуть: вот  она,  демократия  -  безумство  и  хаос.
Во-вторых, с  нашей  помощью  они  всем  показывают  необходимость  своего
существования: без них, мол, никуда, только они способны удержать порядок.
В-третьих, в нужный момент нас всегда можно спустить с цепи, пугануть кого
следует... В-четвертых, если мы придем к власти, они  скажут,  что  всегда
были с нами заодно. Видишь, как удобно. Так что мы им нужны.
     - А вам они зачем?
     -  Как  же,  помогут,  прикроют,  если  что...  Возьмем  власть,  там
посмотрим. А пока... Большевики  перед  революцией  тоже  немецкие  деньги
получали, не гнушались.
     В движении все были убеждены, что действуют по своей  воле  и  своему